ОТРЫВОК №1
– Аднан… Аднааан, – очень тихо, не узнавая свой голос, выстанывая каждый слог, и не выдержала, с рыданием обхватила мощную шею, прижимаясь к нему всем телом, сдавливая слабыми руками, впиваясь в него всем своим существом. И от той силы, с которой обняла его, стало больно в каждой мышце, в каждом напряженном нерве. Всхлипнула, когда ощутила, как сдавил меня в ответ, как прижал истерически сильно настолько, что я не смогла даже вдохнуть. Плевать. Не хочу дышать. Ничего не хочу. Пусть только держит вот так. Пусть только даст ощутить тепло его тела. Впилась в его волосы, и все эти порезы на теле и на сердце начали саднить с такой силой, что кажется, я просто не выдержу. Я бы упала, но он держит так крепко, что я не достаю до пола. Мне некуда падать. Я вся рассыпалась на него пеплом воспоминаний и дикого счастья. Схватила ладонями его лицо, заставляя смотреть на себя.
– Аднан.
Как же умопомрачительно звучит его имя, как же оно ласкает меня саму, как же невыносимо прекрасно его произносить вслух. Он так же впился в мои волосы, но я не чувствую боли, я изо всех сил тянусь к его губам, мне надо втянуть в себя его дыхание. Один глоток, чтобы ожить. Но он не дает… я не сразу понимаю, что не дает. Потому что не чувствую боли от пальцев, сжимающих мои волосы и голову. Но я вижу его глаза, как они темнеют, как наливаются еще незнакомой мне ненавистью… той страшной, из моего сна. И пальцы в моих волосах уже не просто сжимают, они тянут назад, причиняя боль. Пока не приподнял выше, сдавив затылок, и не процедил мне прямо в губы:
– Пора заканчивать спектакль.
А я не понимаю, что именно он говорит и зачем. Я все еще хочу коснуться его губ губами. Не ощущаю, что если дернусь вперед, то он вырвет мне клок волос. И мне все равно. Разве хоть одна боль сравнится с той, что я пережила, потеряв его?
– Испугалась, Настя?
Нет… не испугалась. Зачем мне его бояться? Это же мой Аднан. Он меня из ада вытаскивал, он меня на руках носил и с ложечки кормил.
– Где ты был…. Аднан? Мой Аднан. Хабиб Альби…
Одной рукой обхватил мое лицо, поглаживая скулы, подбородок, губы, а второй все еще удерживает меня за волосы, и лицо его искажается, как от боли, с каждым моим словом.