Всякий раз, когда я заканчивала рассказывать эту историю, меня спрашивали – а что было потом? Так вступительное слово получилось о том, что было после.
Потом было много чего, в том числе и рассказы о прошлом. Об этом я говорила своим знакомым, если они бросались в духовные практики, как в омут (кстати, это не метафора, а точное описание злоупотреблений).
И еще слишком влюбленным юным девушкам, впрочем, не слишком юным – тоже.
Не берусь судить, насколько это помогало, нравилось – это точно.
Но поскольку рассказывала я редко, а любопытство безбрежно, то довольно скоро реальные истории превратились в байки, которые под большим секретом передавали друзьям друзей и далее. Разумеется, безбожно перевирая.
Факты я, конечно, могу и поправить, потому что хорошо помню свои многочисленные биографии. А вот сама я тогдашняя всегда ускользала от меня. Ни личные воспоминания, ни очевидцы не объясняли логики моего того, прежнего характера. Поэтому я отмалчивалась и с удовольствием слушала фантазии о себе. Очень познавательно.
Но однажды на антресолях мне попался пыльный пластиковый пакет, забитый старыми блокнотами. Я пролистала свои дневники (потом это стало блогом, теперь книгой) – и наконец начала вспоминать себя прежнюю. Знакомство с той собой оказалось настоящим путешествием, целебным и познавательным. Конечно, для этой книги я что-то перерабатывала и что-то, не удержавшись, добавила с позиций себя нынешней. Но главное, что старые дневники ответили на вопрос, который меня так мучил – как же я во все это влипла? Ответ казался слишком простым: все началось внезапно.
Огромная, тяжелая кровать в маленькой тайной комнатке – специально для свиданий с дамами, для которых огласка равносильна приговору. Все драпировано винно-красным бархатом (вижу стены, тяжелый балдахин над кроватью) в модном «мавританском» стиле – с кистями, золотым орнаментом, горой подушек и подушечек. Они и сейчас рассыпаны по красному полу, на самой большой все еще лежу я. Только что я задыхалась в этой тесной спальне, находилась за гранью безумия. Думала, нет, даже не думала, а ощущала каждой клеткой тела, что принадлежу этому мужчине. И вот он меня отпустил. Просто разжал руки и два потных, совершенно мокрых тела разлепились. Я стала ощущать простыни, более толстые и грубые, чем современные. Стала видеть тусклый дневной свет из маленьких красных витражей – свет тоже пропитан страстью. Я сегодняшняя вижу, что все это как-то… слишком. Мне тогдашней все кажется величественным. Еще бы, он же – родня короля!
