ПРОЛОГ
Новое утро началось для Вэйра со звука шагов, эхом отдающихся в тяжелой голове, ведра холодной воды, без предупреждения выплеснутой сверху, и хриплого голоса, возвещающего о начале нового дня:
— Поднимайте свои задницы, уроды!
Почти сразу послышались свист раскручиваемого хлыста, звонкий щелчок и чей-то сдавленный стон.
— Хватит валяться! За работу!
Юноша скрипнул зубами и поспешил подняться с мокрых досок, пока охочий до развлечений надсмотрщик не обратил на него внимания и не располосовал спину, как тем бедолагам, которым не повезло вызвать его интерес чуть раньше.
— Вставай, падаль! — рявкнул все тот же хриплый голос, а следом донеслись новый свист и еще один смачный удар, оборвавшийся болезненным вскриком. — Думаешь, тебя кто-то ждать будет?!
— Не надо... пожалуйста... — умоляюще пролепетал кто-то, корчась от боли и пытаясь подняться.
— Что?! Не слышу!
— Н-не бейте... п-пожалуйста... я уже... уже встал! Только не надо больше бить!
— Я тебя ща за яйца подвешу, ублюдок! — заорал надсмотрщик, явно примериваясь для третьего удара. Но потом отчего-то передумал и, судя по звуку, просто пнул несчастного в живот. — Живо на весла, тварь, если не хочешь попасть в трюм к остальным!
Кинув ненавидящий взгляд на закованные в кандалы ноги, от которых тянулась толстая цепь к металлическому кольцу в палубе, Вэйр покосился по сторонам, где точно так же, как он, поднимались с пола уставшие, изможденные люди. И одним из первых занял место на скамье, торопясь успеть до того, как до него дойдет хрипатый верзила с кнутом.
Почти сразу юноша согнулся над тяжелым веслом, привычно опустив голову и спрятав взгляд. А затем выжидательно замер, прислушиваясь к суетливому копошению на соседних скамьях, болезненным вскрикам тех, кому не повезло сегодня получить плетей, и грязной ругани надсмотрщика, с которой теперь начинался каждый новый день.
О том, как его угораздило попасть в такой переплет, Вэйр старался лишний раз не думать. Потому что, когда его мысли возвращались к сомнительному, расположенному на отшибе какой-то деревушки трактиру, где неделю назад он рискнул попросить ночлега, внутри снова все переворачивалось от бессильной ярости.
