Уважаемый читатель!
Вторая книга цикла «Предтечи Зверя» как продолжение «Максима» писалась «в стол». Она не должна была дойти до вас. И не дошла бы, если бы не странные стечения обстоятельств и настоятельная просьба друзей Максима. В принципе вся эта книга – их призыв о помощи.
А началось все через некоторое время после издания «Максима». В тот летний день я отдыхала на даче у друзей. Те укатили в круиз по Европе, оставив свое хозяйство на меня. И вот я, заглушив, наконец, газонокосилку, блаженствовала на качелях с подаренной Ивановым-Смоленским книжкой на коленях. Но все хорошее заканчивается быстро – визг тормозов, а затем громкий стук в калитку выхватили меня из мира фантастики. Чертыхнувшись, я пошла открывать нежданному гостю. С этого все и началось. За калиткой стояла, нетерпеливо стуча, Елена Петровна, та самая тележурналистка, выведенная в первом романе как Синичка.
– Ну чего уставилась? Открывай. Да не калитку, ворота открывай! – потребовала она.
Затем журналистка поставила впритык к моему «сценику» свою «аудюху».
– Вот теперь давай знакомиться. Заочно-то мы знакомы. Ославила. «Синичка»! Надо же было додуматься!
– Но я сразу написала, что все персонажи…
– Конечно, конечно. «Вымышлены, а совпадения – случайны». Ладно. Проехали. Не для этого сюда примчалась. Максим пропал.
– Но я, честное слово…
– Перестань, сейчас не до шуток. Думаю, он в опасности.
– Насколько я знаю Максима, для него «больших опасностей» не существует.
– Знаешь, все знаешь. И в конце книги намекнула… Ну?
– Это про… Тьму?
– Безусловно. И хотя «нэ так всэ було», как заявил тебе какой-то безымянный дядька в предисловии, во многом твои догадки близки к истине. И если уже вляпалась в наши дела, то… Вот, принимай.
Синичка открыла заднюю дверь своего авто и вытащила за руку неподвижно сидевшую в салоне девушку.
– Может, она знает подсказку. Твоя задача – заставить вспомнить.
Я присмотрелась к молчаливой гостье. Девушка как девушка. Стройненькая, симпатичная, хотя все девушки в юности симпатяшки. Пухленькая верхняя губка создает видимость постоянной улыбки, и хочется улыбнуться в ответ. А вот глаза – нежно-васильковые, но какие-то застывшие сейчас. И вообще лицо – застывшее. Простенькие джинсики и кроссовки. Маечка-безрукавка. Но это зря, потому что на правом запястье – ужасный шрам от ожога, словно кто-то засунул эту ручку в раскаленную спираль. И еще – большая прядь седых волос в русой челке.
