1. Глава 1
Тана
— Как же так, гражданочка? — спросил заместитель начальника трудовой колонии планеты Хесс, некто «Д. Дадено», и посмотрел на меня с укоризной. — Как вы оказались здесь?
— Как и все: была доставлена на аэробусе.
— Я не о том. За что вы получили срок?
— За принципы.
— Нет, вы получили срок за превышение полномочий, порчу чужого имущества и оскорбление начальства, — перечислил Дадено и вздохнул горестно, словно его искренне интересует моя судьба и мой срок. — Неприятно, гражданочка. Я привык к самым разным арестантам – кого только не отправляют на Хесс! – но полицейских здесь еще не бывало. Вы первая.
«Хоть в чем-то я первая», — поздравила я себя и потерла место на плече, куда меня сегодня ужалила игла. Сразу по прибытии на Хесс мне, как и остальным в партии новеньких, ввели блокатор эо, психической энергии.
— Укол будут делать раз в неделю, — пояснил Дадено, заметив, как я морщусь, трогая плечо. — Вы быстро привыкнете.
— Вряд ли…
— Привыкнете-привыкнете... Для психокинетика потеря эо поначалу кажется инвалидностью, но скоро вы поймете, как прекрасна и удивительна жизнь без психических способностей.
Я недоверчиво посмотрела на мужчину. Он искренен или нарочно меня дразнит? Увы, без эо я не могу этого понять – привыкла полагаться на энергетику и узоры ауры. А по одной только внешности решать, что он за фрукт – дело гиблое; я всегда проваливала тесты по физиогномике.
— Я выпускник той же академии, где учились вы, — все тем же голосом сочувствующего доброго дядюшки сказал Дадено. — Тот же факультет, та же специальность. Нас с вами учили одному и тому же. Так скажите, — мужчина склонился ко мне, и под весом его тела панель замигала, — как вы могли нарушить главное правило психокинетиков и злоупотребить силой? Что заставило вас поступить так?
Этот вопрос мне часто задают в последнее время, но правда никому не интересна. Больше я ничего доказывать не буду – все уже решили за меня.
— Меня довели, — равнодушно ответила я и стала изучать ноготь, который прищемила сегодня в аэробусе.
Дадено цокнул языком и вернул своему грузному телу нормальное положение; кресло под ним жалобно застонало. Сложив руки на груди, он протянул:
