1. Глава 1
— Нам надо поговорить.
Стараюсь казаться решительной, только получается плохо. Нервные нотки проскакивают в голосе.
О какой решимости речь? Я репетировала наш разговор двести раз, но так и не смогла подобрать правильные слова перед зеркалом. Даже наедине с собой, меня охватывал стыд.
— Валяй, но быстро, — равнодушно кидает и оглядывается куда-то внутрь квартиры. — Я занят.
— Заметила, — недовольно бурчу, и тут же хватаюсь руками за дверь.
Потому что Шершнев вот-вот хлопнет ею перед моим носом. Чувствую знакомый запах жженой сосны. Невольно втягиваю его глубже, будто он способен придать мне сил.
— Я беременна! — выкрикиваю на одном дыхании.
Он замирает. Рука расслабляется, напряженные мышцы под белой футболкой словно сдуваются. На идеальном лице не сквозит ни одной эмоции. С надеждой цепляюсь в любимые черты, но ничего там не вижу.
А я-то надеялась…
Теперь нет нужды бороться за дверь. С облегчением вздыхаю и протягиваю сжатый лист медицинского заключения. Вижу, как дрожат пальцы.
Шершнев же проходится равнодушным взглядом по нему и вновь смотрит на меня. Изумрудный блеск его радужек так холоден, что невольно ежусь. Под теплым пуховиком и свитером по спине бегут мурашки.
Сейчас он жуткий, но я помню его другим. Нежным, мягким. Где-то за неприступной крепостью под горой скульптурных мышц прячется горячее сердце романтика и музыканта Олега Шершнева.
И вся надежда только на него.
— И?
Реакция выбивает из колеи. Ошалело хлопаю ресницами, соединяю картинку в голове и человека, стоящего передо мной.
Не сходится.
Но не все сразу.
Набравшись смелости, выпрямляю спину и смотрю ему в глаза.
Услышь меня, Олег Шершнев.
— Я беременна, — повторяю с нажимом и, не выдержав, пихаю ему в руки сжатый лист.
Не смотрит. Даже бровь не дергается. Но я не сдаюсь.
— Это твои проблемы, детка. Обращайся за помощью к своему Женечке. Или папочке… Ах, погоди. Папочка, кажется, снова болен?
Его слова бьют наотмашь хуже пощечины. С каждым ударом все сложнее морально подняться. Хочу забраться в темную пещеру, лишь бы не видеть презрения в его взгляде.
Низ живота тянет. Отступаю, прижимаю к нему ладонь и замечаю, как расплывается образ Шершнева из-за слез. Мне некуда идти. Остался только он.
