АЛЛЕГРО
Руджеро
7 мая 2020 год.
Эта ночь особо ничем не отличалась от любых моих других ночей, ─ сильный ливень спускался на Кенфорд, густой туман заполнял его, почти пустые, улицы, а воздух был наполнен диким предвкушением. Майлз знал, что я иду за ним, и я увидел это знание в его глазах, когда ворвался на порог. Боже… какой же всепоглащающий страх заполнял эти невинные глаза. Наверное, он мог почувствовать себя униженным, когда я настиг его в баре на виду у всех, но сомневался, что статус как-то мог его волновать в тот момент, ─ бедняга старался не обделать свои штаны. Я протащил его за шкирку, как какое-то животное, по всему залу заведения, похожее на грязный бордель, полный пьяниц и дешевых шлюх, запихал в багажник своего автомобиля, а когда довез до нужного места, бросил в холодный бетонный подвал.
─ Пожалуйста…
Майлз скулил и плакал, отползая от меня в ужасе, но на меня не действовали ни его мольбы, ни жалкие всхлипы, ─ я этим наслаждался, и не мог уже дождаться, когда смогу приступить к самому интересному.
Посреди пустой, сырой комнаты стоял железный стул, переживший на себе уже ни одно тело, пытающееся мне доказать, что оно может мне быть полезным. Впрочем, Майлз занялся этим уже сейчас, но я все же усадил его на «трон», и железные браслеты защелкнулись вокруг запястий этого бедняги. Он поднял на меня мокрые глаза, с дрожащей губой, а меня переполняло возбуждение, растекающееся по венам, словно, горячая кровь. Это чувство казалось таким приятным, что я просто не мог сдержать довольной улыбки.
Игрушка, которую я видел в своей очередной жертве, отчаянно пыталась спрятать от меня взгляд трусливой овечки, но я перешел в наступление ─ начал свою любимую игру. Лезвием ножа я провёл по его подбородку, заставляя поднять голову и посмотреть в глаза своей будущей и очень скорой смерти.
─ Я должен видеть, Майлз, не порть мне веселье.
Мой голос звучал тихо, но властно. Такую интонацию боялся каждый, кто переходил мне дорогу.
─ Прошу… Пожалуйста…
Я нахмурился.
─ Пожалуйста, Руджеро, я всё отдам, клянусь! ─ его голос дрожал, а из глаз продолжали литься слёзы отчаяния.