Она была не дурна. Да! Не дурна собою. Лежала себе этак на диване, полёживала. Отдыхала от дел, которых у неё не было. Правда сигаретку при этом курила. Дорогую, надо подчеркнуть сигаретку. Эх, хорошо вот так себе на диванчике лежать-полёживать! Ни куда не торопиться! Лениться себе в полную силу-силушку, да сигаретку покуривать. А ещё лучше при этом журнальчик юмористический посмотреть, да посмеяться. Дойдя до этих не выдающихся, и отнюдь не блещущих оригинальностью мещанских мыслей, лежащее на диване, длинноногое, длинноволосое, стройное, недурственное собой обаяние, неторопливо-ленивым движением, протягивает наманикюренную ручку и берёт, со стоящего рядом журнального столика, первую попавшуюся книгу. Под руку попалась брошюрка на титульном листе которой было написано: «Эксплуатация нефтяного оборудования в условиях Крайнего Севера». Путём не сложных умозаключений она поняла, что книжка осталась от её бывшего воздыхателя Иннокентия Борисовича. Ей вынужденно пришлось расстаться с ним, потому что он безсовестно обанкротился и не мог «достойно» содержать дорогостоящую, как он сам подло заявил, Виолеточку…
Какие прекрасные восемь месяцев своей жизни она провела с ним! Какие подарки! А поездка в Италию. А неделя в Париже!..
Бог ты мой, ну почему ей так не везет!.. А ведь она уже не молода. Уже тридцать с «хвостиком» и «хвостик» с каждым годом становится всё длиннее и длиннее. Почему конкуренты Кешеньки добрались до него раньше, чем она успела женить его на себе? А брошюрку, похоже, переложила домработница при уборке.
– Ну ничего, ничего. Устрою ей нервотрёпку! – Злорадно думает Виолеточка предвкушая ссору.
И это понятно, всё равно делать нечего. А так хоть глотку подрать…
Она соскочила с удобного, мягкого дивана и затушив сигаретку в хрустальной пепельнице, побежала по дорогому персидскому ковру к большому, во весь рост зеркалу. В дорогом, для обычных смертных, зеркале она отразилась во всём своём обаятельном обаянии. Ну как можно не любить, не желать её? Тренируясь перед намечающимся скандальчиком, она тренировочно «рассердилась» на зеркало. При этом, подкрашенные бровушки её резко взлетают вверх и стремительно, будто лыжник с девяносто метрового трамплина, преодолевают снежную белизну её напудренного лобика. Высокая причёска, хоть и не совсем идёт ей, но за те деньги, которые она за неё заплатила…
