В голове Шаталова Владислава стучал дятел. А может, сразу два или даже три. Стук раздавался то в одном виске, то в другом. Потом в затылке, следом – снова в висках.
Б*яяяя!
Влад повернулся набок, но это не помогло. Вдобавок в рот насыпали песка, имитируя мини-пустыню Сахару, в которой последний дождь прошёл пару веков назад. И никакой надежды на благословенный оазис.
Шаталов всё же нашёл в себе силы и приоткрыл один глаз, жмурясь от яркого света, льющегося в в одно-единственное, не слишком широкое окно.
Б*яяя дважды… Его взгляд упёрся в цветастый ковёр на полу, метнулся на стену напротив, которая была слишком уж близко, и закрылся вновь.
Просыпался в незнакомых местах Влад редко, но метко. И видимо, именно в этот раз угодил прямо в яблочко. А главное – почти никаких воспоминаний о том, что было вчера. Или позавчера – неважно. Важно было понять, что именно предшествовало тому, что он оказался в убогой квартирке, где попытка прикрыть нищету коврами соседствовала с крошечными размерами комнаты и полным отсутствием вкуса.
Шаталов перевернулся на спину, положил руку на глаза и, сбиваясь пару раз, мысленно досчитал до десяти. В голове понемногу начинали всплывать обрывки воспоминаний. Вот они со Степаном Муринским сидят в баре, вот разговор переходит с блондинок и брюнеток на обсуждение работы. И виски рекой, и из закуски только лёд, который так и остаётся на дне бокалов. А потом – пустота. Вообще ничего. И где он очнулся, тоже остаётся «за кадром». А может, это вообще похищение? И теперь его будут держать в этой халупе, пока не получат стребованный выкуп?
Влад всё же нашёл в себе силы, сел на постели и огляделся. Комната с коврами никуда не исчезла – только закружилась пятнистым хороводом. Пришлось зажмурить глаза, чтобы не стошнило прямо на пол. Сотовый обнаружился лежащим на тумбочке возле кровати – это удалось понять, когда Влад все же распахнул глаза, борясь с приступом тошноты. Схватив телефон, он набрал на нём первые всплывшие в памяти цифры. Набранный номер оказался принадлежащим Степану Муринскому – его давешнему собутыльнику, который мог пролить хоть немного света на происходящее.
