1. Пролог
Стальные пальцы стискивают мое горло. Лицо Влада искажено глумливой и надменной улыбкой, а с рассеченной брови стекает алая струйка крови. Она бежит по высокой скуле, щеке и замирает у линии челюсти. Я вжата в стену. Меня трясет от страха и злобы. У босых ног лежат осколки от разбитого стакана.
— Если мой брат не научил тебя покорности, — хрипит Влад в лицо, — то это сделаю я.
— Пошел ты, — плюю в его надменную рожу и резко поднимаю колено, чтобы вдарить ему между ног, но он молниеносно реагирует на мою жалкую попытку отбиться.
Рывком разворачивает к себе спиной и ловко заламывает руки. Огромной лапищей сжимает мои тонкие и слабые запястья и ныряет свободной ладонью под юбку.
— Пусти, урод!
— Спорим, ты мокрая, — поглаживает левую ягодицу.
Я вскидываюсь, а он на меня наваливается и рычит в ухо:
— Если сухая, я отпущу и уйду, а если нет… — он проводит горячим языком по щеке до виска и шипит, — визжать будешь, как последняя потаскуха.
Пальцы подныривают под кружевной край трусиков, и я предпринимаю новую попытку вырваться. Разум горит ненавистью и неприязнью, а тело живет по иным правилам. Оно отзывается на тяжелое дыхание Влада, на его руки, на его оскорбления и чертов язык, что обслюнявил мне лицо. Оно жаждет его, взывает к животному и грубому соитию и раскрыто порочным цветком. Истекает, пульсирует и требует близости.
— Не трогай меня, — в отчаянии шепчу, — я ведь жена Паши. Твоего родного брата… — судорожно и с тихим всхлипом выдыхаю. — Что ты творишь… Так нельзя…
— Можно, — глухо усмехается. — Я тут устанавливаю правила.
Решительно юркает в трусики и с нажимом, который расходится слабой судорогой по мышцам, проскальзывает между ноющих складок. Тихо посмеивается под мой сиплый и обреченный стон, давит на напряженный бугорок, пропускает его между пальцев.
Неосознанно выгибаюсь в спине и поддаюсь под круговое движение пальцев попой к паху Влада. Выдох обрывается очередным стоном, мысли черной плесенью расползаются по сознанию, разъедают его и обнажают бурлящую и густую похоть к мужчине, с которым я и за один стол не села бы добровольно. Мне больно от желания, что раскаленными иглами пронзает низ живота и ядом проникает в темные глубины моего тела.
