Глава 1. Стася. 3 года назад
А мама меня предупреждала, что в нашей семье все беременеют мгновенно. И практически от дуновения ветерка. Хотя дело разумеется не в ветре. Я к своим девятнадцати годам анатомию выучила. И не только по учебнику биологии…
Я стою в туалете уже минут двадцать и кручу в руках тест с двумя полосками. Я смеюсь и плачу от счастья. Мне хочется прыгать, мне хочется куда-то бежать… Все сразу. Гормональный взрыв. Необыкновенное ощущение счастья. Будто во мне небо. Или я над небом и порхаю возле солнца.
Знаю что моя беременность никого не обрадует. Кроме Саши. Саша — он и есть отец моего будущего ребенка. Он взрослый, опытный. Он настоящий мужчина. А именно против него мои и его родители. Но… Это ерунда. Мы любим друг друга и скоро поженимся.
— Ты там не умерла, — стучится моя старшая сестра Лена. У матери нас много. Аж четверо! Я, самая младшая, Лена — ей двадцать два, Костик, ему двадцать шесть и Вероника — ей тридцать. Вероника давно и счастливо замужем, у нее двое очаровательных деток, Костик живет отдельно. А вот мы с Леной до сих пор катаемся на горбу у родителей.
— Отстань!
— Выходи давай!— Лен, у нас туалетов три штуки! Тебе принципиально именно сюда? — в доме, где мы живем, по туалету и ванной на каждом этаже. А этот, конкретно, прикреплен к моей комнате. Очень удобно. Неудобно что моя комната — проходная. Сестра живет через стену. Так что у нас взаимное неудобство: мне, чтобы уйти, надо проходить через ее комнату, а ей, чтобы попасть в туалет, идти через мою. Раньше, когда мы были совсем крохами, то комната была одна на двоих.
В общем можно было бы сбегать куда-нибудь еще. Но Лена не унимается:
— У меня там мои вещи! — стучит кулаками в дверь.
— Ладно! — я поспешно прячу тест в карман пижамных штанов, потому что моей сестре знать такое совсем не обязательно. Да и вообще отношения у нас не очень. Лена меня не любит, всегда считала что на мне маме стоило остановиться: сделать аборт. Что меня якобы больше любят. Хотя всех нас любят одинаково.
Я прохожу мимо сестры, на что она провожает меня взглядом, в котором читается крайняя степень раздражения:
