Слушание по делу об убийстве подходило к своему логическому завершению. Уже в прениях выступил прокурор, и наступала очередь защиты. В качестве адвоката, к присяжным вышла эффектная стройная брюнетка:
– Господа присяжные, сегодня мы услышали многое и о составе преступления, и о жертве, и о моем подзащитном. Господин прокурор рассказал нам о мотивах моего подзащитного и его возможностях совершить данное преступление. Однако, думаю, что вы, конечно, заметили, что не было ни слова сказано об уликах, доказывающих точку зрения господина прокурора. Лишь домыслы и гипотезы, и всего лишь мотив. Прокурор представил нам финансовые отчеты, якобы подтверждающие вину моего подзащитного. Якобы жертва недоплатила моему подзащитному по контракту, и тот решил пойти на преступление. Однако ни орудия убийства, ни каких-либо следов присутствия моего подзащитного на месте преступления предоставлено не было. Господин прокурор просто не смог их представить. Действительно, ведь сложно представить то, чего просто нет. Единственной уликой против моего подзащитного господин прокурор считает запись телефонного разговора, во время которого мой подзащитный якобы угрожает жертве. Однако позвольте, кто из нас не грозился отомстить в ответ на обиду? Думаю, в ситуации, когда ты качественно сделал работу, а тебе за нее не заплатили, каждый может выйти из равновесия. Но, как говорится, обещать, не значит жениться. Хотя господин прокурор, судя по всему, считает иначе. Поэтому, я прошу присяжных заседателей во время принятия решения подумать, можете ли вы отправить человека за решетку при наличии лишь косвенных улик и домыслов прокурора? У меня все, ваша честь. – Амелия вернулась на место, а судья объявил перерыв.
Время тянулось так долго, что казалось, будто бы прошла целая вечность, девушка терпеливо ждала решения присяжных и пыталась успокоить своего подзащитного. Когда же, наконец, присяжные готовы были объявить свое решение, заседание снова продолжилось:
