Где-то далеко от Земли без малого 10 лет назад
– Тами, брат, тьма сгущается всё сильнее, уже почти ничего не видно. Ох, боюсь, не к добру это! Умоляю, идём обратно!
– Рави, ты предлагаешь сдаться и бросить всё в двух шагах от цели? Да ты безумец! Мы столько мечтали об этом, так долго искали путь в эту сабхову пещеру. Никто! Слышишь! Никто, кроме нас, не смог найти её! Столько слухов и домыслов, столько смельчаков! И ни один не сумел до неё добраться. Уже мало кто верит, что она вообще существует. А я не сомневался! Я знал! Знал! Ещё пара десятков шагов – и мы станем самыми богатыми и влительными людьми на Фейгане. Смелее, брат! Я не отступлюсь!
Два оборванца в грязных одеждах замерли у входа в массивную подземную пещеру, самой природой надёжно упрятанную в раскалённые пески в самом центре пустыни Сайнэ.
Слегка подбодрив друг друга, воришки, толкаясь и без конца озираясь, с осторожностью ступили под своды огромной круглой пещеры навстречу наползающей тьме.
И тут что-то пошло не так. Тьма, как живая, вдруг захватила их в свои вязкие объятия и стремительно потащила к центру зала. Туда, где вплавленное в обычный серый камень, покоилось легендарное Чёрное Сердце Фейгана – тёмный бриллиант невероятных размеров.
Никто из грабителей не ожидал этого и не смог противиться той силе, которая невидимыми путами связала их по рукам и ногам.
Тами первым врезался в Сердце, окрашивая его поверхность в цвет своей крови. Удар был такой силы, что выжить у него не было ни единого шанса.
Рави, которого тянуло к бриллианту с гораздо меньшим ускорением, за мгновение до удара успел заметить, что кровь подельника моментально впиталась в чёрную поверхность драгоценного камня, которая стремительно начала менять цвет.
Рави даже успел прочесть короткую молитву богам-основателям, которую мачеха палкой вбивала в него в детстве. И о чудо! То ли боги его услышали, то ли Сердцу пока не нужна была новая жертва – что-то смягчило удар. Последнее, что он почувствовал перед тем, как провалиться в беспамятство, – прикосновение к холодной поверхности Чёрного Сердца, которое пульсировало теперь как живое.