Глава 1. Маленькая Джоанна. Юная Джоанна
Джоанна сидела в вагоне первого класса – ей было весело оттого, что в этой подчеркнуто солидной обстановке она ощущала важность своей персоны и некоторую торжественность момента.
Девушку обволокла приятная полудрема от монотонного гула сложного механизма, уносившего ее поезд в дальний пригород Лондона. В ее ногах уютно устроился совсем небольшой дорожный сундучок с самым необходимым.
Тетушка Джоанны, Миссис Трамель, всегда настаивала на том, чтобы Джоанна называла ее Жоржиной. Девушка так и делала, но в мысленных монологах или почтовой переписке (когда она училась в пансионе) всегда обращалась к тете почтительно, как и следовало обращаться, к этой чудесной женщине, которая заменила Джоанне если не мать, то уж точно старшую сестру и лучшую в мире советчицу, самую участливую и любящую.
Джоанна выросла в семье торговца-лавочника Оливера Джонса и Мэри Джонс, дочери разорившегося графа Валентайна Норфолка. Детство девочки было ярким, безоблачным и безбедным – мать, образованная женщина, сама учила дочь всему чему могла. Кроме того, к девочке приходили учителя, которые преподавали ей латынь и игру на фортепиано. У девочки было два брата – веселые озорники-погодки, Вик и Седрик, которые, к величайшему огорчению всей семьи, погибли от ножных ранений, нанесенных уличными ворами. И было мальчишкам всего восемнадцать и девятнадцать лет.
Гибель сыновей обозначила начало мрачного периода в жизни семьи Джонс. Отец не справился с горем и начал пить. Впоследствии это привело к избыточному весу и сердечным болям, которые свели Оливера Джонсу в могилу намного раньше положенного срока, как говорили все те, кто хорошо знал этого доброго и отзывчивого человека. Какое-то время мать Мэри Джонс и чудесная малышка Джонни (так звали ее в семье) жили на сбережения. Мэри, как ни старалась, не справлялась с торговыми делами мужа и не смогла стать достойной заменой – в лавке требовалась физическая сила, выносливость. Мэри пробовала нанимать помощников, но это съедало всю прибыль, и на жизнь почти ничего не оставалось.
