Испания, 1814 год
Наступил день ее свадьбы. Никогда она не думала, что это будет так.
Стараясь уложить длинные густые черные волосы в элегантный пучок, Каталина Перес Морено изучала свое отражение в маленьком треснутом зеркальце. В парусиновой палатке, нагретой пыльным вечерним воздухом, теснились походная кровать, дорожный сундук и стол, заваленный различными атрибутами сестринского ремесла. Сквозь грязноватые белые стены до нее доносился шум военного лагеря, крики и смех мужчин, скрежет сабель, звон прибиваемых подков, стук шагов по пыльной каменистой земле, пение женщин, готовивших ужин у полевых костров.
Все это ничем не напоминало первое венчание, когда мать и тетушки нарядили ее в шелк и кружева, а отец повел в боковой придел кафедрального собора в Севилье, где она должна была встретиться со своим женихом на двадцать лет старше ее, которого она видела всего дважды. Тот день свадьбы был невероятно важным, торжественным и одновременно пугающим и полным разочарования.
Сегодня все было иначе во всех отношениях. Ее первый муж умер, как и родители и брат, а дом в Севилье, где она когда-то жила, давно утрачен в вихре нашествия французов, вторгшихся на ее родину. Уже много месяцев она жила одна, по мере сил в качестве сестры милосердия помогая армии, пытавшейся изгнать ненавистных французов, пока в один прекрасный день, окидывая взглядом лагерь, не увидела Джеймса Монтегю, лорда Хатертона.
– Джейми, – прошептала Каталина и рассмеялась приятному ощущению внутреннего тепла, возникшему от одного звука его имени.
По роду своей деятельности, переезжая из лагеря в лагерь, из госпиталя в госпиталь, она встречала много мужчин, красивых мужчин, которые были не прочь пофлиртовать с ней, потанцевать, развлекали ее, рассказывали истории о далекой Англии. Но ни с одним из них она не чувствовала себя так, как с Джейми. С их самой первой встречи.
Высокий, стройный и очень красивый, он походил на рыцаря из средневековой поэмы, который сражался с драконами, чтобы добиться руки прекрасной инфанты. Он казался почти нереальным. Его блестящие темные волосы, небрежно зачесанные назад, сияли на ярком солнце, а под легкой тенью отросшей щетины скрывалось точеное аристократическое лицо. Расстегнутый мундир открывал тонкий лен сорочки, облегавшей мускулистую грудь. Как же он прекрасен.