Пятница, 21 декабря 2012 года. 23:46.
– Ну и снега намело! – сказал полицейский, заходя в кабинет. На его форме сугробами лежал снег.
– Не тряси над документами! – недовольно завопил второй. – Ну, посмотри, что ты наделал! Весь протокол мне засыпал.
Первый потряс шапкой над головой своего напарника. Тот лишь окинул его недовольным взглядом.
– Что с настроением, Пабло? Не вешай нос! Сегодня прекрасный день, а знаешь почему?
– Я просил меня так не называть, – пробурчал Павел Семенович.
– Потому что сегодня у меня родится сын!
– Уже?
– Да. Где-то часов пять назад жена мне написала, вот смотри, – он протянул напарнику телефон, в котором было сообщение жены короткое и лаконичное: «Началось». – Началось! – восторженно воскликнул он и хлопнул коллегу по плечу.
– Поздравляю, – Павел даже не постарался изобразить радость. – Ты был сегодня на планерке?
– Нет, ездил на вызов. А что? Что-то важное?
– Да боже, каждый месяц заводят одну и ту же шарманку – вы должны поддерживать статистику! Статистика – самое важное в нашей работе! В прошлом месяце процент возбуждения уголовки был сорок шесть процентов от общих дел. Значит в этом месяце он не должен быть выше! Иначе все лишитесь премии!
– Чего? Не выше?
– Ты чем слушаешь?
– Мне вообще-то нет дела до этой статистики, у меня сейчас дела поважнее, если ты не заметил.
Павел Семенович скорчил недовольную гримасу, откинувшись на спинку кресла и скрестив на груди руки.
– Первенец что ли?
– Конечно!
– С первенцем всегда так. Сильно переживаешь и много заботишься. Второй уже легче пойдет. Так вот, не больше сорока шести процентов возбуждения уголовных дел, потому что иначе эта, так называемая, статистика поползет вверх, и наш район признают самым криминальным в городе. Чем меньше мы возбуждаем уголовку, тем лучше.
– А, помню-помню, что-то такое говорили. Ну и бредятина.
Стационарный телефон на рабочем столе зазвонил под кучей документов. Павел Семенович сгреб все бумажки в сторону и беспечно снял трубку. По мере разговора его лицо сменило выражение с беспечности на озабоченность, с озабоченности за злобу, а со злобы на безвыходность.
