ГЛАВА ПЕРВАЯ
В небе облака окрасились в багровые оттенки, солнце спешило за горизонт, уступая место второй луне. Вид за окном мгновенно изменился. Кусочек кладбища приобрел зловещий вид на фоне надвигающихся сумерек. Солнечные лучи потускнели и на прощание дотронулись до крыш домов в Слякоти.
Столько усилий, а вид из окна оставался прежним. Неужели всё зря? Нельзя позволять себе предаваться унынию, иначе ничего не получится. Отступить при появлении малейших трудностей – это не по мне. Если я перестану мечтать о лучшем, то и стараться не буду.
Осмотрела пристальным взглядом обстановку комнаты, решая, что поменяю в будущем. По-моему, стол выглядел непрезентабельно. Нужно подобрать подходящий, более массивный. Заметки лежали вперемешку с раскрытыми папками, образуя творческий беспорядок. Зато скрывали потертый лак на столешнице, испещрённой царапинами. Взгляд зацепился за предмет, которого там быть не должно.
Кажется, у меня проблемы.
На столе лежала Книга.
Старинная, с едва заметными потертостями на обложке, но целым переплетом, хорошо сохранившаяся книга, судя по внешнему виду. Вполне обычная и непримечательная. Действительно, истинное Зло не нуждается в спецэффектах, жертвы не смогут по достоинству оценить декорации. Оно действует незаметно и старается не привлекать лишнего внимания, пока не станет слишком поздно.
«Вот и конец...», – промелькнула мысль в голове, и я замерла в ужасе. Выжила после опасного ритуала, чтобы сейчас умереть. Надо было раньше узнать у Эдвина подробнее о Гриморе. Столько всего можно предпринять заранее, но стало слишком поздно.
Я сжалась в кресле и боялась даже пошелохнуться.
Спустя минуту, набравшись смелости, коснулась манофона. Позвать на помощь? Но мне никто не мог помочь. Отключить, чтобы не привлекать лишнего внимания? Пока я раздумывала, Книга – именно так я мысленно её называла, словно в насмешку, внезапно открылась. Несколько страниц перевернулись, а одна вернулась обратно, будто невидимый читатель решил вернуться к интересному фрагменту.
Вжалась в спинку кресла с такой силой, что оно жалобно заскрипело.
