– Как вы могли передать дело в суд с такими ничтожными доказательствами!
– Святой суд посчитал их достаточными.
– Конечно, вы написали обвинительный вывод, как будто нет ни малейших сомнений, и не позволили несчастным ни слова защиты!
– Судья присутствовал при допросах.
– B половине случаев отговариваясь нездоровьем.
– В Сегилье давно не жгли ведьм.
– Мало вам отравительницы? Да ещё травница, если она и заслуживала наказания, то не такого!
– С ней обошлись милостиво – перед костром задушили.
– Хорошенькая милость для виновной в пустяке, если вообще в чём-то виновной!
– Дон Себастьян, я обязан передать вам дела, а не отчитываться перед вами! – нестарый, но выглядящий солидно следователь инквизиции сердито посмотрел на молодого коллегу, приехавшего в прекрасную Сегилью, чтобы сменить его.
Новый следователь, для которого должность стала первым назначением, взял себя в руки и подавил гнев. Отдышался и его предшественник, решив продолжить разговор примирительным тоном.
– Я рассчитываю на приём у великого инквизитора сразу по приезде в столицу. Уверен, он благословит меня принять сан и занять должность председателя святого суда где-нибудь в другой провинции.
– А я намерен просить дона Рикардо изменить процедуру и сделать обязательным согласие высших инстанций на казнь через сожжение на костре, – холодно ответил молодой следователь.
Его собеседник вновь стал закипать:
– Эдак ведьмы будут раз за разом избегать казни!
– Провинцию терзают разбойники, укрепления города обветшали, контрабандисты торгуют с пиратами, а вы занимались здесь ерундой!
– Разбойники точно не дело святой инквизиции! Им хватает благочестия не трогать ни храмы, ни клир.
– Подумать только, благочестивые разбойники! – хмыкнул молодой человек. – Возможности святого суда, сеньор Франсиско, вы могли бы использовать, чтобы помочь светским властям избавить жителей Сегильи от этой напасти.
– Я не лезу в чужие дела! – воскликнул потерявший самообладание предшественник, а потом прибавил спокойнее. – И вам не советую. Вы, похоже, решили заняться тем, что не следует, как будто у вас девять жизней.
