О ней говорили, что она мажорка, что родилась с золотой ложкой во рту. И это было так. Мари-Луиз-Валери Кадо, или просто Лери, как ее называли многочисленные приятели и друзья, которые окружали ее, словно мотыльки яркую лампу, была единственной дочерью Марселя Кадо, владельца самой крупной строительной компании на юго-востоке Франции. Марсель обожал свою дочь. После трагической гибели ее матери, он больше так и не женился, а Валери стала единственным смыслом его жизни. Он потакал ее капризам и желаниям. Его дочь должна была иметь все самое лучшее: лучшая школа, самый престижный университет, одежда из последних коллекций именитых дизайнеров, дорогие украшения и самая яркая машина, Феррари ярко-алого цвета, которую он подарил Валери по случаю успешного окончания университета.
Валери любила буйство красок, яркие цвета в одежде и массивные украшения. Но что на других выглядело кричаще вульгарно или агрессивно, на ней смотрелось органично. Она имела очень оригинальный и стильный вид с раскачивающимися при любом движении серьгами-люстрами, позвякивающими узорными браслетами, ярким легким шарфом, край которого теребил неугомонный ветер. Замысловатые и причудливые орнаменты на украшениях, блеск камней переливались, дополняя золотистую корону ее натуральных блондинистых волос и заставляя еще ярче сиять ее большие серо-зеленые глаза. Вся эта яркость и броскость в сочетании с утонченными чертами лица, худощавой фигурой и стройными ногами могли бы ей обеспечить успешную карьеру фотомодели. Вот только рост не позволил Валери попытать счастья в сфере моды. Она была совсем невысокой, даже ниже ста шестидесяти сантиметров. Отец ее ласково называл «моя Дюймовочка» или «мой маленький соловей».
Недаром название одной из самых лучших певчих птичек стало ее прозвищем. Валери очень любила петь, у нее был прекрасный голос, который мог осилить самую замысловатую арию. А если у нее была свободная минутка и она садилась за рояль, то могла незаметно со звуками любимых мелодий провести пару часов. Она жила музыкой и мечтала заняться пением профессионально, но это был единственный случай, когда отец был категорически против, не принимая никаких уговоров и не давая лишних объяснений. Он лишь наотрез утверждал, что жизнь певицы с постоянными концертами и гастролями не для нее, а о записи собственного диска вообще ничего не хотел слушать.
