Томоя прижал горящую после оплеухи щеку ладонью. В ушах все еще раздавалось эхо от шлепка. В доме нависла давящая тишина. Мать стояла в ужасе, прижимая к себе кухонное полотенце, затравленно наблюдая в сторонке за тем, что происходит. А за ней прятался напуганный младший брат Томои – Хару. Принимала участие и подруга детства, неравнодушная к Томое все это время, а сейчас особенно переживающая за него. Хотелось кинуться к нему. Обнять и утешить. И лишь разгневанный отец не поддавался жалости, игнорируя чувства всех наблюдающих. Все, что ему сейчас хотелось, так это растоптать собственного сына.
– Не прощу. Слышишь? Никогда не прощу этого кощунства! Мой первенец и превратил себя в не пойми что… Что это за мода такая?
Ая зажала ладонью рот, усиленно стараясь сдержать желание разрыдаться на глазах у всей семьи Сакураги.
– Что я сделал такого ужасного, что ты не можешь смириться? – спросил пока еще спокойно парень.
– Что ты сделал ужасного? – истерично усмехнулся отец.
Мужчина подошел к сыну вплотную и, сдерживая очередной порыв ударить Томою, со всей присущей ему в данный момент злостью, процедил сквозь зубы:
– Мой сын похож на одного из этих! Кто не по чести живет! Как еще я могу это назвать? И как я могу спокойно к этому относиться? Элтона Джона переслушал? Тоже решил вписаться в это все?
– Что? – недоумевая переспросил парень, смотря на отца так, будто тот последний на всем белом свете предатель.
– А как еще называть можно того, кто прокалывает себе ухо?
Развернувшись, мужчина направился в сторону кухни, дабы испить саке для самоуспокоения. Глава семьи не был тем, кто злоупотреблял привычкой заглушать накатившие бурей эмоции алкоголем, но иного выхода во всей этой истории он не нашел. Мужчина уселся за котацу, спиной ко всем членам семьи, будто игнорируя всех и вся и принялся неспешно разливать горячительный напиток в крошечную посуду.
– Ненавижу… От всей души ненавижу тебя… Лучше бы кто-то другой был моим сыном, но не ты, – бухтел обиженно старший Сакураги, не поворачивая головы.
Это было слишком. Пожалуй даже очень для молодого парня. Томоя многое мог по жизни стерпеть, прикусив язык. Тем более, если дело касалось самых родных и близких ему людей. Но такие слова он просто априори не сможет простить. Даже собственному отцу.
