Мы
выбираем, нас выбирают.
Как
это часто не совпадает…
Катя
Кровать скрипела. Луна светила в открытое окно деревенского
дома, белые прозрачные занавески легонько колыхались на сквозняке.
Артем, нависнув надо мной на вытянутых руках, ритмично
работал бедрами между моих разведённых и согнутых в коленях ног. Мы смотрели
друг другу в глаза, я обхватила ладонями его локти.
Наши встречи по ночам стали для меня наваждением.
Чужой муж. Муж моей подруги. Мужчина, которого я люблю и от
которого ношу ребенка. Это наше сознательное решение — потому что Наташа
бесплодна. Конечно, непорядочно с моей стороны, но в любви каждый сам за себя. Неприятно,
конечно, но за запретную любовь нужно платить.
Ее ритм ускорялся — Артем двигался все быстрее, уже
запрокинув голову и приоткрыв рот, постанывая так сладко, что горячий поток предоргазма
хлынул из глубины плоти и словно передался моему любимому. Он дернулся сильнее,
втиснув толстый член в меня до упора, и содрогался от экстаза с каждым
сокращением моих внутренних мышц.
— Катюха… — прошептал Артём мне на ухо, ложась рядом, — мы с
Наташкой в город переезжаем через месяц.
— Будем видеться там, — улыбнулась я и провела по потному
лбу любимого кончиками пальцев. — Рожать я все равно туда поеду. Да и лучше
уехать из деревни сразу, тут ведь сразу поймут, чей у меня сын, когда он
родится. А там папина квартира как раз освободится — я уже предупредила
квартирантов.
— Ну так это же круто, Катюха! — сжал меня в объятиях
любимый. — А я уж и так, и сяк вертел, думал, как быть. Не хочу, чтоб сын
далеко был, видеть его каждый день хочу. Получается, все удачно складывается!..
Артем зацеловал мое лицо, шею и грудь, со вздохом
отстранился и сел на постели. Красивый, статный, с таким телом, что ослепнуть
можно. Сильный, большой.
Не мой.
— …Ну, мне пора… — горько вздохнул он.
Провел теплой ладонью по моей ноге от колена к бедру, подмигнул
довольно, натянул спортивные штаны и футболку, обулся и выпрыгнул в окно.
***
Артём
Наташа ждала меня, как и всегда. Сидела на постели и кусала
ногти. Жене нелегко давалось спокойствие, когда я уходил «выполнять любовный
долг» к ее подруге. Еще тяжелее удавалось делать вид перед ней, что ничего о
нас не знает.
