С хрустом откусила зеленое яблочко. Перевернула страницу и, не удержавшись, поднесла книгу к носу, вдыхая тот самый запах новых страниц. Ну вот… Сейчас я погружусь в очередную историю, отключаясь от суровой реальности бытия. Любовный роман, за которым я “на бумаге” гонялась целый месяц, наконец был у меня.
Брямс! Бумс!
– Гхырова отрыжка! – я совершенно точно услышала чужой мужской голос.
Бды-ы-ы-ыщ! Вжик! Хрясь!
Я отложила книгу. Что-то слишком громко для соседей-пенсионеров… Осознание того, что звук исходит прямо с моей собственной кухни, пришло не сразу. Но когда пришло, сердечко в пяточки все-таки упало.
Опять что-то загремело, смешиваясь с отборной руганью. Поискала глазами смартфон, но он, гад, как назло, похоже был на кухне!
Боясь даже дышать, я в панике выбирала между тем, чтобы забиться под кровать или заголосить дурниной: “Во-о-о-о-оры”. О том, что красть у меня особенно было нечего, я почему-то в этот момент не задумывалась.
– Так, Настя! Соберись! – сказала я самой себе.
Собралась я так себе, но все же сумела нашарить глазами оружие для самообороны – оставленную Гошей гантель на ручке в двадцать килограмм.
– Трусость – не наш метод, верно? Мы за слабоумие и отвагу… – прошептала, хватая гантель и, поскальзываясь на собственных тапках, гибридом бизона и лани ломанула на кухню.
– СТОЯТЬ! НЕ ДВИГАТЬСЯ! СЕЙЧАС КАК КИНУ!
Попыталась размахнуться. Кинуть. Гантель далеко не пролетела. Впрочем, по метанию ядра у меня на физ-ре в школе результаты были не блестящие. Мое импровизированное средство самообороны и нападения упало возле моих ног, чудом ничего мне ничего не отдавив.
– Вы кто?!
Глянула на мужика в каких-то раритетно-средневековых шмотках, затем перевела взгляд на направленный на меня меч, на лезвии которого полыхал огонь и заорала, решив, что самое время дать деру.
Это же не вор! Не вор это, а самый настоящий маньяк и псих!
– Стоять! – я застыла в дверном проеме не по своей воле… По рукам и ногам меня сковали какие-то сияющие веревки.
Это что? Нанотехнологии?
– На Юпитер не полечу! – захныкала я, стоя спиной к своему пленителю.
