Всё, она сейчас разгадает её.
Арина вскочила со стула и пробежалась по комнате. Как тигрица нетерпеливо бьет по себе хвостом, чуя в темном коридоре смотрителя с ключом от клетки в кармане, так и она принялась щипать себя за уши и дергать за кончик носа. Ноги в меховых унтах и правда напоминали лапы. Арина повернулась к столу и замерла, снова рассматривая вещь, уже несколько месяцев занимавшую её.
Кубик из странного металла (чистый? Или сплав? Арина не была уверена, а консультироваться с коллегами не решилась), семнадцать сантиметров в диагонали. Находка при раскопках, ведущихся главным археологом антарктической станции «Нарвал 2» Ариной Сергеевной Ионовой, он заворожил её тут же. Тяжелый, гладкий, горячий, если долго держать в руках, таинственно мерцающий матовым серебром.
То, что это головоломка, Арина поняла сразу. С тех пор она забывала даже поесть. Одну за другой расшифровывала загадки металлического куба, наслаждаясь каждой. Она напоминала себе вора с добычей: вот он нетерпеливо вынимает из чужого чемодана тонкие шелковые платья, дизайнерские туфли, нюхает дорогое кружевное белье, перетряхивает шикарные побрякушки, но настоящее богатство должно быть в самом низу.
Под григовскую «Пещеру горного короля» в исполнении Мацуева или Кузнецова на полную мощность, Арина заваривала во френч-прессе бархатный галапагосский кофе Сан-Кристобаль Органик. Когда работаешь на секретной полярной станции больше двух лет, в таких прихотях, как кофе определенного сорта, государство не отказывает. По райдеру, самому скромному среди ученых и управленцев «Нарвал 2», ей регулярно поставляли духи «Карла Фраччи», уже 7 лет как снятые с производства, зерна любимого кофе с Галапагоса, на день рождения в начале сентября несколько килограмм Орловских яблок и записи новых альбомов и концертов лучших мировых пианистов. Слушать Мацуева вживую она не сможет ещё три года.