Прошло семь месяцев после возвращения Анжелики, но ей казалось, что время остановилось и, где-то скрываясь от всех, повисло в неподвижности. За этот период практически ничего не произошло. О муже по прежнему не было никаких известий, ей никто не звонил, никто не беспокоил. Даже Лактионов после первых двух недель активного общения, казалось, забыл о ней. Он вышел на связь только один раз, спросил нет ли каких-то новостей, расспросил про ее бытие-житие – и вновь исчез.
Все это время Анжелика занималась двумя вещами: детьми и работой. И там и там ее ожидали серьезные трудности. Дети сильно переживали исчезновение отца, к которому были сильно привязаны и постоянно спрашивали о нем, настойчиво допытывались где он находится? Она же не могла им врать, но и говорить правду тоже было выше ее сил. Да и какую правду. Она не знала, жив ли он, подобно лучу, словно бы исчез, растворился в эфире.
Однажды Анжелика не выдержала испытанием неизвестностью и пошла к гадалке, которую разыскала по объявлению в газете. Та несколько раз раскладывала свой пасьянс, долго всматривалась в карты и наконец объявили, что муж жив. Но где он, когда они свидятся, на эти вопросы она отвечать категорически отказалась, сказав, что такой информации у нее нет. Анжелика ушла от нее с каким-то странным ощущением; с одной стороны ее обнадежили, а с другой она не очень поверила этой пожилой женщине. Чтобы получить свой гонорар, не слишком ли часто люди ее профессии говорят то, что хотят услышать их клиенты. А то, что хотела услышать Анжелика, было написано плакатными буквами написано на ее лице.
С точки зрения психологического настроя, для Анжелики это был трудный период. На нее вдруг навалилось тяжелое чувство вины перед мужем. Как знать, если бы не ее легкомыслие, может быть, ничего бы и не случилось. Что бы он не говорил, но ее роман с Мамонтовым был для него сильным ударом. И без сомнения, он искал способы, как его смягчить. И, может быть, ту свою последнюю поездку, после которой он исчез, он предпринял для того, чтобы облегчить душевную боль. Ведь он сознавал, на какой большой риск он тогда шел.
