ВОДЯНОЙ
В город пришла весна. Она накрыла его прозрачным куполом тепла, рассыпалась осколками дождей, укутала белесой шалью туманов. Снег таял медленно, однако в воздухе уже была разлита та самая особая свежесть, которая заставляет кровь бурлить, а голову кружиться. Закаты, которыми я любовалась со своего двенадцатого этажа, снова стали полыхать лиловым и всеми оттенками красного цвета.
Зимой обитатели волшебной многоэтажки будто бы впали в спячку и превратились в обычных горожан. Их мистическая суть спряталась где-то глубоко внутри и дремала, ожидая окончания холодов.
Лесавка Олеся и сестры-русалки ходили вялыми, а Силуяна Петровича за три зимних месяца я не видела ни разу. Бодрыми и активными в это время были только оборотни Сорокины, носившиеся по заснеженным тропам то на лыжах, то на четырех мохнатых лапах, вампир Гена и Аркадий Петрович – наше очаровательное Лихо с седьмого этажа.
Для меня же прошедшая зима стала самой теплой и яркой из всех, несмотря на морозы и серое угрюмое небо. Каждый ее студеный день был полон нежности, любви и уюта. Потому что рядом со мной по-прежнему был Петя.
Мы с Белецким продолжали жить вместе. Утром мы просыпались в одной кровати, вечером пили чай с оладушками или блинами, по выходным гуляли по улицам или выезжали за город. Перед новогодними праздниками я познакомила его со своей семьей. Мачехе и отцу мой офтальмолог очень понравился. Особенно папе - оказалось, что Петя хорошо играет в шахматы и отлично разбирается в рыболовных блеснах.
В наших отношениях царили тепло и взаимопонимание. Хотя случались и споры: Белецкий постоянно выказывал недовольство моей любовью к чипсам и пересоленной пище, я же в ответ задавалась вопросом, почему господин доктор систематически травит себя табаком.
Впрочем, эти разногласия продолжались недолго. В конце февраля Белецкий продемонстрировал мне лично изготовленный антиникотиновый пластырь, и с тех пор больше не взял в рот ни одной сигареты. Я же снизила потребление соли почти на треть, а чипсы ела редко и втихаря, когда Петя уезжал на работу.
В апреле я стала чаще выходить на пленэры. Если удавалось закончить работу хотя бы за час до Петиного возвращения, брала бумагу и краски и шла в скверик рисовать первую травку и нежные молодые листочки. Во всем городе газоны и деревья стояли голыми, а у нас, очевидно стараниями лешего и лесавки, уже собирались распуститься цветы.
