Княжество Акарам
Небо осаждали тяжелые серые тучи, на берег одна за другой обрушивались волны: огромные, пенистые. Город окутали сумерки, не поймешь – то ли ночь, то ли день. Разгулявшийся ветер алчно высматривал брошенные без присмотра вещи, но о грядущем бедствии люди узнали загодя и, спрятав все ценное, сидели в теплых домах.
Исключение составляла хрупкая девичья фигурка, закутанная в плащ. Элоиза примостилась на резной лавочке, расположенной на открытой веранде. Порывы шквального ветра проникали под одежду, выдувая драгоценное тепло. В такие мгновения ранняя гостья лишь крепче цеплялась за ручку корзинки, прикрытой парусиной. Она знала, что князь будет ругаться и за принесенную плетенку, и за визит в штормовую погоду, но по-другому просто не могла. Неизвестность пугала больше.
Вскоре ожидание оказалось вознаграждено. Мантикор сошел с колдовской тропы около крыльца Радорской резиденции и недовольно заворчал, а потом одним прыжком одолел пять ступенек.
– Живой, – произнес владыка Акарама вместо приветствия, прекрасно зная, кто его ждет. – Проходи.
Мантикор галантно пропустил девушку в дом и скользнул следом. Зверь успешно опроверг слухи о том, что достигнув определенного возраста, представители его племени останавливаются в росте. И раньше не маленький Хади за последние месяцы прибавил ввысь и вширь, а морда стала еще более наглой и хитрой.
Пока гостья снимала плащ, мантикор открыл лапой дверь в княжеский кабинет и растянулся на диване. Там специально для него лежала подстилка, связанная из разноцветных лоскутков. Целое покрывало эксклюзивной ручной работы с длинными кисточками по краям. Когда никто не видел, Хади нравилось поддевать их лапой. Еще здорово стянуть подстилку на пол, но такое только малышня практикует, а жаль…
Ян любил море, и его резиденция в Радоре разительно отличались от всех остальных. Просторный кабинет делился на две зоны. Первую, рабочую, оккупировал стол и сундук из черного дерева, над которым разместилось огромное полотно, изображающее красавицу-каракку. Вторую занял диван, кресла и камин.
Огонь в очаге вспыхнул сразу, противоестественно ярко, чем вмиг оживил комнату, словно вдохнул в нее жизнь.
