Чёрный чистый воздух входит в легкие, наполняет их острым ощущением холода, стою на крыше и жду, жду, когда ее убьют.
До полной картины не хватает только дождя, он уже закончился, сейчас там внизу грязь, лужи и кровь. Девчонку поймали трое мужчин, терзают ее. До уха доносятся ее всхлипы, глухие удары, смех этих животных, словно гиены, что поймали жертву не способную дать отпор.
Я знал, что так будет. Я все это видел и был готов. Менять ни чего нельзя, она еще не принадлежит мне и, если что-то изменить сейчас, никогда не станет принадлежать. Пока выбор сделать не сложно, просто стоять, просто вдыхать холодный воздух. Один из них хлестко ударил ее по щеке, громкий вскрик разнесся по улице.
– Потерпи малышка, скоро они насытятся и уйдут, шепчу я сам себе, точно знаю сценарий всего этого действа, сначала они ее будут терзать и играть с ней, потом удовлетворять свою похоть, Она затихнет, станет почти безжизненной. Это тот момент – что нужен мне. Но пока он не наступил.
– Киска, наверное, уже мокрая, давай проверим?
Одна из трех тварей запустила руку под платье, жадно сжимает промежность, с силой проталкивает пальцы во внутрь, царапая нежную плоть.
– Пойдет, конечно, не океан, сейчас я ее разомну. А ну сучка, проси, чтобы я трахнул тебя.
От удара по лицу в глазах искры, тело уже не способно кричать, просто мычит, разум хочет умереть, но организм отчаянно цепляется за жизнь.
– Она уже ничего не скажет, ты ей мозги все вытряс. Просто трахай, пока теплая.
Тело упало на землю, влажная грязь с камнями царапала лицо. Зад кто-то держал поднятым, внутри все болит от яростного вторжения, насильник не жалел, просто вгонял член на всю длину.
– Узкая дырка, весь не входит, может она целка была, поздравляю сучка.
Сознание теряло нить реальности и снова возвращалось, цепляя кусочки информации из внешнего мира. Во рту вкус металла, кровь от разбитых губ. Боль везде и нигде одновременно, я как будто не жива, как тряпичная кукла, которую треплет собака. Все померкло, наступила долгожданная тьма. Тело без опоры плюхнулось на грязь.
Настало время. Ублюдки мертвы, вкус их крови до сих пор во рту у зверя, с таким наслаждением я еще никогда не убивал людей. На первого из них я просто спрыгнул, раздавив массой и насадив на когти задних лап. Он что-то хлюпал, когда, оттолкнувшись от него я, рывком, еще больше превращая его отбивную, схватил второго и зажал в пасти голову, хрустнув ею как виноградиной.
