Глава I
Нельзя оставаться в стороне
– Нам придется договориться с тобой, – гном Нейтрон присел рядом с гномом Электроном. – Наша родина раскалывается. Никогда в истории Тонких миров не случалось такого. Это – ненормально! Еще немного и наше мироустройство рухнет.
– Мы с тобой совершенно разные, как мухи и котлеты, – съязвил гном Электрон и отвернулся к окну в Живой мир, который Хранитель Времен почему-то называл Зеркалом. Хотя все прекрасно понимали, что для жителей Тонких миров это была просто условная грань для перехода в Живой мир…
Долгие годы гномы Нейтрон и Электрон, потомки древнего гнома Протона, были в ссоре. Причиной тому послужили разногласия по поводу аппарата массовой телепортации из Зазеркалья в Живой мир и обратно. Казалось бы, мелочь. Однако у каждого из гномов, имевших инженерное образование, был принципиальный взгляд на работу ключевого механизма телепорта. Пока они отстаивали свои принципы, работы по созданию телепорта были приостановлены. Поэтому проводникам между Живым и Тонкими мирами, которым по мере службы нужно было путешествовать туда и обратно, приходилось пользоваться дедовскими методами…
Наши гномы не были похожи на бородатых, широкоплечих и коренастых мужиков, к образу которых мы так привыкли. Описанный внешний вид – очередное заблуждение Живого мира, порожденное неверной интерпретацией известных авторов-фантастов. Да, гномы были умны и мастеровиты. Да, они были малы ростом. Но и только. Кстати, дурацких колпаков настоящие гномы тоже не носили.
– Разные? Да! – в этот раз Нейтрон первым сделал шаг к примирению. – Мир рушится, ты сам это видишь, а «оленьи дебаты» всё окончательно опрокинут. Гномы не должны оставаться в стороне. Конечно, мы с тобой разные. Но в сравнении с дикими переселенцами, которые нахлынули в последнее время в Тонкие миры, мы, по крайней мере, знаем, с чего всё начиналось…
Положение, действительно, было тяжелым. К моменту исторического диалога гномов половина Тонких миров была разрушена почти полностью, в оставшейся части продолжала полыхать гражданская война. Катастрофа уже не близилась, она произошла. Оставалась надежда только на какое-то невероятное чудо.
