По давно сложившемуся мнению Эйприл О'Хара все женщины на планете делятся на две категории: дуры и стервы. Причем вторым всегда везло намного больше, чем первым. Хотя были, конечно, и у дур счастливые истории, но по большей части только в сказках. А вот стервы жили, как хотели, и имели то, что хотели.
Но, увы, себя Эйприл, как и двух своих лучших подруг: Сару Кэмерон и Пейджи Спаркс, к этой категории никак отнести не могла. А как еще назвать тех, кто к тридцати годам не мог толком создать свою личную жизнь и удержать возле себя мало-мальски нормального мужика, жили на нищенские заработные платы (а Сара так, вообще, на пособие по безработице), тратили последние деньги на помощь кому угодно, только не себе и были никем иными, как хроническими неудачницами? А еще совсем недавно умудрились, рискуя жизнями, ввязаться в головокружительную авантюру по поимке опасного преступника.
Ну, кто они еще, если не круглые дуры?!
Бывают случаи в жизни, выпутаться из которых
может помочь только глупость.
Франсуа де Ларошфуко
– Она умерла! Убита! – Сара бросила на стол сегодняшнюю газету и глубоко вздохнула. – Эта новость теперь на первых полосах местной прессы.
Эйприл, уже привыкшая к излишней эмоциональности подруги, лишь бросила на нее быстрый взгляд и дальше занялась сервированием стола. Несмотря на то, что в их захудалом городишке Фредериктауне в самом центре штата Техас менее популярного человека, чем погибшая Норма Брукс, трудно было отыскать, для такой чувствительной натуры, как Сара Кэмерон, это было большой трагедией.
– Подумать только, – не унималась девушка, облокотившись на стол, – журналисты сделали из смерти невинного человека новость вселенского масштаба.
– Ну, – произнесла Эйприл, осторожно убрав локоть Сары, и поставила возле нее чашку чая, – начнем с того, что миссис Брукс была далеко не невинна.
– Все равно, – запротестовала подруга, – это не оправдывает тех людей, кто совершил такое с несчастной старой женщиной, а репортеров за то, что наживаются на чужом горе.
Сидевшая от нее по левую руку Пейджи сложила ногу на ногу и хмыкнула.
