Громадные алые губы, подернутые дымкой, занимали над горизонтом добрую четверть неба. Над ними еще проступал и нос, кончик которого сверкал подобно звезде, забывшей отключиться на день. А глаз уже не было видно, так как они терялись в верхних слоях атмосферы.
Он легко представил себе такую грандиозную картину, стоя на верхней площадке высотного здания, тем более, что нечто подобное уже увидел сегодня в картинной галерее. Там он внёс увиденное в свой фотоаппарат, а здесь делал панорамные снимки города.
Вдруг одна единственная крупная капля шлёпнулась ему на лоб, разметав мелкие брызги по всему лицу. Ещё круче задрав голову, он увидел в зените только маленькое беленькое пятнышко-облачко.
«Ну надо же! – подумал он. – И оттуда прилетела ко мне эта капля? Неужели из этого облачка? Это мне прямо знак какой-то».
И он тут же, сообразуясь со своим настроением, мысленно поспорил с художником, предлагая иной сюжет: в небе огромный глаз, и из него падает в море слеза, а из самой слезы вырывается мощный поток; и подпись под картиной: «Из ничего рождается безбрежность».
А здесь внизу во все стороны света простирался мегаполис, залитый полуденным летним солнцем. У этой высотки не было оборудованной смотровой площадки. Но ему «организовал» сюда выход давний приятель, с которым он случайно встретился как раз возле этого дома и который, как оказалось, в нём работавший. Они вышли на площадку вдвоём, поговорили о том о сём, а потом приятель, сославшись на занятость, оставил его одного…
Он подошел к самому краю и глянул вниз.
«Метров сто, не меньше! Как все просто: шагнул – и больше никаких проблем. Стоп, Сеня! – шальная мысль. Ты что себе позволяешь? Так не годится!»
И Арсений отошел подальше от невысокой ограды. Снова поднял голову к небу. Облачка уже не было.
«Ну вот, будто бы всё наладилось…» – мелькнуло в голове, и даже отлегло на сердце.
Полюбовавшись еще немного панорамой города, Арсений спустился лифтом вниз. В просторном холле первого этажа он передал ключи от выхода на верхнюю площадку лифтёрше и на минуту задумался. Налево от лифтов был вход в «Бриллиант», направо – в «Книгочей», прямо – выход на проспект. Еще вчера он непременно зашел бы в ювелирный магазин, чтобы присмотреть что-либо интересное для своей Елены. Но то вчера,… а сегодня он уже заглянул в пропасть стометровой глубины с неожиданной мыслью о мгновенном решении своих проблем. И он скорее по привычке зашел в книжный. Здесь, как теперь всегда, было пустынно, если не считать трех продавщиц, скучавших на своих участках. Они не обратили никакого внимания на вошедшего, да и вошедший на них тоже. Он рассеянно обозревал стеллажи, уставленные книгами в ярких разноцветных обложках и, может быть, впервые у него не было желания взять в руки какую-либо из них.
