Романовск Приволжский. 1975, декабрь. Алексей
Когда меня во флот определяли, то обещали, что мир посмотрю: целых три года на казённых харчах путешествовать. Не служба, а мечта! Ну что ты там, призывник Алексей Смирнов, в своём Романовске Приволжском видел?
Оказалось, с-с-сука, служба не курорт, особенно на флоте. Три года, как три века. Матросом на танкере обслуживания нашего доблестного трижды краснознамённого Военно-Морского флота. Мир, конечно, посмотрел, местами – так очень подробно. Но в основном – вылазка тесной группой в сопровождении нашего «ГэБиста» офицера политотдела, будь он неладен, Всеволода Иваныча Галушко. Якорь ему в гузло! Как тень в фуражке за нами следовал. Никаких тебе походов налево: шаг в сторону – и тебя уже вылавливают, словно заблудшего пса. Так что хоть Франция, хоть Япония, хоть, будь она неладна, Камбоджа, един хрен: посмотрите налево, посмотрите направо – архитектура, храмы. А мне в восемнадцать – двадцать лет прям вот оно только это и надо было, да? Одна радость, в портах удавалось купить сигарет нормальных: Мальборо кумачово красное, Кэмел с верблюдом, а во Франции Житан голубой, который горло драл почище самосада. Только на сигареты суточных и хватало. А в остальное время – тяготы службы матроса. Посреди всего этого трёхлетнего похода одно светлое пятно – дружественная Куба. Мы там встали в док на ремонт на два месяца. И начальство с барского плеча наградило нас увольнительными на всё время ремонта, да ещё и суточными за верную службу отечеству. Даже Галушко расслабился – куда мы денемся с подводной лодки, войска Фиделя круго́м, особо не побегаешь.
А нам, кроме портовых кабаков, сигар, рома и женщин ничего и не надо. За два года на судне без женщин всё так дымилось, что можно вместо факела ночью улицу освещать.
Мне вообще трудно было, я перед армией ни одной бабы не пропускал. Ну как я не пропускал, они меня сами за ушко да на солнышко. Ясен красен, почти два метра росту (198 см, если что), косая сажень в плечах, глаз озорной и шалый, да и после первого раза, когда Ируся меня девственности лишила, по городку средь женского полу приятный для меня слушок пошёл, что не всё в рост ушло, кое что и на орган осталось. Так что до призыва я, как сыр в масле, от одного тёплого очага к другому. А тут на два года в узел пришлось завязать. Но этот неожиданный увал стал шансом поправить здоровьице.
