- Забавная девочка, признаю, - тем временем, остановившись в нескольких шагах от меня, балаболил обладатель белых пушистых ушек, манерно растягивая слова и царственно спрятав руки в широченных рукавах черного кимоно, расшитого серебром. – Может, даже хороша… По человеческим меркам, не обольщайся. Но что в тебе привлекло Черного Лиса?
М-м-м. Может то, чего в упор не видит Белый? Ну, и не слышит, естественно.
Хотя, это скорее плюс, чем минус: иначе бы он столько нового, интересного и обоснованного о себе узнал!
- А главное, как Сааразаса угораздило принять тебя в свою семью? Неужели Князь приказал?
Я тоскливо возвела глаза к потолку.
Вот зачем, спрашивается, лишать меня право голоса, чтобы потом задавать вопросы в пустоту?
Дефицит внимания у него, что ли?
- Впрочем, почетная должность при темноэльфийском дворе мне тоже непонятна, - едва уловимо склонив голову вбок, продолжал распинаться белобрысый. Я даже пригляделась с сомнением, мне показалось, что кицунэ зачитывает ряд интересующих вопросов с листка.
Но нет, он все так же не сводил с меня хищного взгляда, продолжая пугать своей схожестью с Дарианом. Точнее, они были похожи и не похожи одновременно, и это очень путало мысли.
Подобное довольно-таки сложно объяснить: мужчина с длинными белыми волосами был что-то вроде злобного двойника или извращенной копии…
Кстати, а чего, собственно, я одна тут отдуваюсь за семейные, наверняка непростые отношения этих двоих?
- Что ж, раз ты все равно не можешь ничего мне сказать, - показав изогнутые клыки, вдруг усмехнулся Лис, небрежно взмахнув всеми девятью хвостами сразу… Стоп. Мне сейчас показалось, или их было восемь? – Думаю, мы продолжим в другом месте. Что скажешь?
Блин, да этот хомяк-переросток точно издевается!
Что скажешь, что скажешь…
Ну, я взяла и «сказала» всё, о чем думала, с силой цапнув себя за нижнюю губу. Стремительной волной чужой, мощной силы кицунэ снесло тут же, да так, что он вылетел в приемную вместе с входной дверью!
А у меня горячая дрожь по позвоночнику прошла, насколько это было приятно. А уж какое зрелище шикарное: валяющийся и кашляющий на полу кицунэ, едва сдерживающий стоны. И второй, почти такой же, стоящий посреди кабинета, небрежно сунув руки в карманы брюк. В волосах, как всегда, косички, черная рубашка едва застегнута на пару пуговиц, а ботинки снова благополучно утеряны…
