Настя
Миша встает на одно колено, а из кармана достает бархатистую бордовую коробочку.
– Ты выйдешь за меня замуж? – парень раскрывает коробочку и протягивает ее мне.
Зажимаю рот ладошкой.
Гости тоже не издают ни звука, хотя буквально минуту назад в зале ресторана было довольно шумно.
Если честно, я даже не могу понять, что чувствую сейчас, поэтому просто часто киваю, и протягиваю свободную руку вперед, чтобы Миша смог одеть кольцо мне на палец.
Мне кажется, что гости вот-вот должны взорваться аплодисментами, закричать, рассыпаться в поздравлениях. Но ничего не происходит.
Тишина становится будто мертвой.
С опаской поворачиваю голову, чтобы понять, что случилось.
И замираю вместе с остальными.
Ризван Алаев. Человек, чье имя широко известно в кругах отца.
Да и вообще… В городе нет ни одного человека, кто бы не знал о нем. Не знал, и не боялся пойти против него.
А мой папа пошел. Пошел, и обещал, что мы успеем убежать. Спрятаться. Что нам ничего не будет.
Вот только он ошибся.
Такие, как Ризван не прощают. И всегда идут до конца.
Даже если бы мы сбежали, этот человек нашел бы нас. Теперь, глядя на него испуганными глазами, я это понимаю.
– Чудесный праздник, Авдеев, – мужчина начинает говорить, и его голос раскатом проносится по залу ресторана, отражаясь от стен.
Он забирается под кожу, и я чувствую, как страх ледяным хлыстом бьет меня по спине.
Не могу пошевелиться.
Как и все мои гости.
Мой праздник должен был пройти совсем не так.
Я слышала кое-что о зверствах Алаева.
Не специально.
Подслушала разговор отца с мамой. И теперь очень об этом жалею.
– Сколько дочурке отмечаешь? – уголок рта головореза расплывается в мерзкой улыбке.
– Двадцать, – односложно отвечает папа.
Его голос звучит уверенно, но отец прекрасно понимает, что бессилен перед своим врагом.
– А она у тебя ничего… – мужчина растягивает каждое слово, отчего у меня в груди наливается тяжесть. – Правильно делал, что прятал. Такое сокровище нужно хранить вдали от посторонних глаз.
Рот бандита снова кривится в усмешке.
Жутко становится. Неприятно.
Ризван находится на расстоянии, а будто уже заграбастал меня в свои здоровенные лапы.
