Пролог. Первый взгляд
Кайлин стоит на скрипучей скамейке у высокого жёлтого фонаря, вонзившегося в вечернюю тьму, словно сигнальный маяк затерянного мира. Его спина по-прежнему выпрямлена, но плечи напряжены, а подбородок слегка приподнят – он смотрит куда-то вдаль, сквозь тусклый свет и опадающие листья. Вокруг пахнет сырой землёй и увядшей листвой, а лёгкий ветерок шуршит в кронах деревьев, рассыпая обрывки их шёпота по тёмным дорожкам.
В едином мерцании фонаря вдруг рождается движение: тонкий силуэт девушки, словно сотканный из тумана и света. Подол её платья, лёгкого и прозрачного, колышется в такт дыханию ветра, оставляя за собой шлейф едва уловимого звона. Кайлин моргает – и кажется, что время замедлилось: каждая секунда растягивается, как капля смолы. Он ловит в воздухе знакомый запах – смесь мокрой травы и цветущих ландышей, которая не должна существовать здесь, в позднюю осень.
Её волосы, светлые, чуть выгоревшие на кончиках, струятся по плечам, отражая слабый золотистый отблеск фонаря. Лёгкие волны локонов словно завивают вокруг головы тёплую аурой – и в этот момент Кайлин ощущает, как внутри него дрожит что-то едва знакомое: улыбка и щемящая боль, сливаясь в одно. Он хочет кричать, но губы остаются недвижимыми.
Из глубины её взгляда, направленного прямо на него, исходит нечто неуловимое: нежность, запоздалое прощение и обещание не быть забытым. Казалось бы, в её глазах отражаются целые миры – воспоминания, которых у Кайлина нет, но которые он узнаёт «на ощупь». Он чувствует, как сердце бьётся быстрее, словно пытаясь вырваться из груди, и каждая клеточка в нём готова поверить, что это не иллюзия.
Тонкий голос, похожий на отголосок далёкого звонка, вырывается из тишины: – …ты меня не забывай…
Слова сливаются с шелестом ветра, но в них слышится и «я приду», и «я всегда рядом». Кайлин внимает им, пытаясь ухватить смысл, но последняя фраза исчезает, как тень на рассвете. В его ушах остаётся только лёгкое эхо, дрожащая нотка надежды и страха одновременно.
Несколько долгих мгновений – и силуэт растворяется в темноте, словно распластался по дорожкам парка. Скрип скамейки доносится громче, чем прежде; фонарь жужжит, оцепенев от неожиданности. Кайлин медленно встаёт, прикладывая ладонь к холодному дереву, и сжимает пальцы, стараясь удержать ощущение реальности. Но вокруг – никого. Ни платья, ни волос, ни взгляда. Лишь пустая аллея и его собственное отражение в лужице возле камня.
