Я твёрдо решила: сегодня мой самый лучший мужчина останется на ночь. Хватит уже ему изображать подростка, всегда спящего в своей кроватке. Ради этого заказала алое эротическое бельё. Эдакий полупрозрачный намёк на углубление отношений. Приоткрыла дверь и замерла вся из себя красивая в глубине коридора.
Поджилки отчаянно тряслись, сердце колотилось в горле, а я держала осанку и улыбалась. Шпилька двенадцать сантиметров, блестящая. Такой, если что, легко можно убить. Ну или убиться, если вдруг споткнёшься. На шее воротничок кружевной. Алый пеньюарчик из плотного кружева едва прикрывает лобок, но что под ним спрятано нечто необычное, Пашка мой сразу догадался. У него аж бунт в штанах случился: одноглазый змей попытался вырваться на свободу. Тонкая брючная ткань ни черта не скрыла.
— Привет, любимый, — проворковала грудным голосом.
Сказала, а сама будто невзначай языком провела по губам. Они у меня в тот раз были накрашены стойкой помадой, так что не страшно. И ресницами накладными похлопала, чтобы уж добить окончательно. Тут у Пашки из рук портфель выпал — и прям ему на ногу.
— @лядь! — просипел любимый.
— Вообще-то я для тебя старалась.
Мне даже обидно стало. Может, кого-то и возбуждает, когда их обзывают и всячески унижают, но не меня точно.
— Ты просто супер, киска! — он попытался исправить ситуацию.
— Киска вон сидит, — ткнула пальчиком в высокий игровой домик, откуда выглядывала моя Прелесть, — а я твоя шалунья Виктория, если ты не забыл.
Это намёк, что встречаться мы могли бы и почаще. В нормальном состоянии Паша бы не смолчал, но сейчас у него явно работала только одна голова. И совсем не та, в которую он обычно ест.
— Помню, всё помню, — шепчет, сам ещё ботинки не снял, а уже хватает меня. — Виктория моя…
Пеньюар-то слегка просвечивал, а там бюстик — одно название, и пэстисы посверкивают блёстками. От такого внимания все мои мурашки с бабочками всполошились. Я аж пошатнулась на шпильках, но устояла и призвала насекомых к порядку. Мало ли откуда мужчина пришёл?
— Иди сперва руки вымой, — развернула любимого с его поползновениями в сторону ванной, — а я тебя в спальне подожду.
