1. Пролог
Наташа вышла из лифта на последнем этаже здания. Тонкие каблуки ее изящных лодочек громко отстукивали каждый шаг по мраморному полу. В черной глянцевой поверхности отражался свет подвесных люстр и ослеплял бликами. Девушка часто заморгала и подняла глаза.
В просторном холле стоял единственный стол. Секретарь, сидевшая за ним, встала и широко улыбнулась.
— Добрый день, Наталья. Лев Алексеевич ждет вас, — любезно произнесла и увлекла посетительницу к высоким дверям. Опустив тяжелую ручку, пропустила ее в кабинет. В груди Наташи беспокойно забилось сердце. Она шумно вздохнула и шагнула вперед.
Бестужев встретил девушку прямым напряженным взглядом. Он занимал массивное кожаное кресло за центральным столом. Длинные пальцы бизнесмена были сцеплены в замок. Между сдвинутых бровей пролегла глубокая складка.
Феликс устроился на одном из мест для визитеров. Поверенный магната был в приподнятом настроении. Его зоркие глаза бегали по лицу и строгому платью гостьи.
Наташа поздоровалась, пересекла кабинет и опустилась в соседнее с Феликсом кресло. Она почти не дышала. Ожидание давило и заставляло ее дрожать от страха.
— Наталья, — сказал Лев, и девушка впилась в него взглядом, — я готов помочь вашей дочери.
Наташа прижала ладонь к сердцу и едва сдерживала подступившие слезы.
— Но... — раздалось со стороны, и она повернулась к поверенному, — вы ведь понимаете, что просите очень крупную сумму?
— Конечно, — сразу согласилась девушка.
— Чтобы закрыть большой сбор требуется немало времени, а при таком диагнозе, как у вашей дочери на счету каждый день, — продолжал Феликс, выражая всем своим видом сочувствие, — мы же предлагаем вам оплатить препарат и два года лучшей реабилитации. Я лично посоветовался с врачом. У девочки неплохие шансы восстановиться полностью. — Он замолчал и наблюдал за тем, как в глазах девушки разгоралась надежда. Затем, мягко добавил: — Однако взамен мы хотели бы получить услугу.
— Какого рода? — настороженно спросила Наташа.
— Нужно, чтобы вы стали женой Льва Алексеевича, — развел руками поверенный, словно речь шла о сущей мелочи.
