Даже птицы над нами летают не так горделиво,
Как по тропам земным, возгордившись, идет человек.
С любовью, Дэйси.
Возможно, в поступках моей матери и были благие намерения. В пятилетнем возрасте по совету своей подруги она отдала меня в интернат для сирот. Нас кормили, обучали гуманитарным наукам и давали возможность общаться со сверстницами, в то время как я могла портиться в корзине с гнилым луком под названием «моя семья». Семья, кстати, изредка да забирала меня домой, где я могла почувствовать себя частью «целого» за отмыванием кастрюль от копоти, уходом за соседским скотом ради грошей или хлеба и бесконечными делами по дому – старому и бедному дому, стоящему на самой окраине села, недалеко от реки Фортангa.
Возвращение в интернат было для меня то радостью, то горем. За время, проведенное дома, я привязывалась к племяннице, проявляла к ней всю свою любовь и заботу, видя в ней маленькую себя. Она была дочкой моей единственной старшей сестры. Сестра же не испытывала ко мне подобных чувств. Она была олицетворением зла и несправедливости. Если бы во всем остальном, как в умении меня унижать, Зуля так усердствовала, возможно, жизнь моей матери и ее ребенка была куда лучше.
Несмотря на всё это, я старалась радовать родных ворованными побрякушками и сладостями, искренне убеждая себя в том, что мы семья и подобное между нами неизбежно. К моменту отъезда меня охватывала жуткая тревога за ребенка. Казалось, в мое отсутствие она будет брошена на произвол судьбы, холодная и некормленая, без внимания и ласки, так как не понаслышке знала о беспечности женщин своего дома, но год за годом девочка росла, и мне становилось поспокойнее.
Не могу похвастаться переизбытком радости в местах, где живут дети, оставшиеся без родителей. Среди них я была одной из немногих, кто имел живую мать, но этот приоритет недолго делал меня избранной. Вскоре я осознала, насколько мое положение прискорбнее положения полных сирот, уезжавших гостить к дальним родственникам и получавших от них любовь и заботу. Эту чертову заботу, которую я никогда не испытывала от своей матери, но всегда ее жаждала.
