Прозвонили раковины, и зал притих, приготовившись слушать ректора. Алька отодвинулась, чинно усевшись на свое место на расстоянии примерно метра от Лили, и вперилась в сцену.
Русалка тоже выпрямилась, настраиваясь, как вдруг спину окатило мурашками предчувствие надвигающейся опасности, но обернуться Лили не успела, потому что прямо над ухом раздался бархатистый вкрадчивый голос:
- Привет, малёк. Изумрудно выглядишь, - говоривший втянул носом воздух, - и ещё вкуснее пахнешь.
Девушка окаменела, не в силах шевельнуться и чувствуя, как до предела напряглись плечи. Эрик сидел прямо за ней! И от одной мысли об этом её сковало животным ужасом, а пальцы судорожно вцепились в подол.
Вскочить, немедленно уплыть, позвать охранников, замерших возле стены! Нет, нужно успокоиться, нельзя привлекать внимание. Морской черт ничего не сможет здесь сделать, ей нечего бояться, она в зале, полном народа. Пока русалка пыталась себя так успокоить, тревожные звоночки внутри не умолкали. Лили с тоской покосилась на Альку, но та увлеченно слушала ректора, уже вещавшего со сцены.
Нет, подругу она сейчас тоже не будет дергать. Лучше всего сделать вид, что она ничего не слышит. Лили промолчала, выпрямив до ломоты спину и сдвинувшись на самый краешек сидения.
- Тебе понравился подарок?
Он спрашивал о браслете, ждавшем её в колеснице, и, несмотря на решение игнорировать Эрика, Лили не выдержала.
- Нет, - одними губами ответила она, зная, что морской черт её прекрасно слышит. – Оставь меня в покое, Эрик.
- Ты действительно этого хочешь, малёк?
- Да, - с надеждой выдохнула Лили.
К дону Валерио возле сцены присоединился ещё один мужчина – белокурый, уверенного вида, богато, но нарочито небрежно одетый. Он показался Лили смутно знакомым, хотя русалка готова была поклясться, что видит его впервые в жизни. Правда она и не особо всматривалась, напряженная в ожидании ответа морского черта, как натянутая тетива.
Сзади театрально вздохнули, и по спине хлынула новая волна мурашек, когда горячее дыхание коснулось её шеи. Русалка ощущала себя сейчас рыбешкой, повернувшейся спиной к хищнику.
