Хор запел «Де Профундис»[1], и похоронная процессия вступила под своды базилики, которая прославилась алтарем апостола Петра[2]. Именно перед ним святой молился во время визита в Неаполь. Здесь же он крестил и первых неаполитанцев, обращенных в христианство, – святую Кандиду[3] и святого Аспрена[4].
Гроб с телом Пьетро Винченцо Ринальди установили на небольшое возвышение перед тем самым алтарем. Два аколита[5] зажгли вокруг него несколько свечей, а у изголовья разместили высокий пасхал[6].
Священник в епископском одеянии прошел к алтарю, поцеловал его, после чего обратился к родственникам и друзьям покойного:
– Все мы, собравшиеся под сводами церкви этой, знаем, сколь греховен каждый из нас в жизни земной. Природа человеческая слаба. На совести каждого из нас лежит вина перед Небесным Отцом нашим. Поэтому мы с вами будем сегодня, участвуя в сей Божественной литургии, молиться об усопшем брате нашем. Будем просить Господа, чтобы Он очистил его от всякого греха и удостоил возможности общения со святыми на небесах.
Луис Игнасио поморщился. Он приехал в Неаполь, чтобы развеяться, чтобы отпраздновать свадьбу младшей сестры, чтобы зарядиться положительными эмоциями, но вместо этого… вновь попал на панихиду.
Нет, свадьба Хасинты Милагрос состоялась, как и было положено, но на второй ее день произошло непредвиденное: от сердечного приступа скончался отец жениха. Радостное и торжественное событие было омрачено внезапной смертью герцога ди Маддалони.
Луис Игнасио огляделся. Панихида шла своим чередом, священник уже проводил обряд покаяния.
Сколько таких траурных служб на счету де Велады? Мессы по почившим деду и бабке были самыми спокойными, потому что были вполне ожидаемыми. Смерти отца, матери и младшего брата ударили под дых внезапностью, а кончина четырехлетней дочери разорвала сердце в клочья: настолько неправильной, настолько трагичной она была.
Впрочем, у него за плечами числилась еще одна смерть, о которой Луис Игнасио не хотел вспоминать вовсе. Не хотел вспоминать ту, которая звалась некогда женой и матерью его единственного ребенка. Но вот сейчас почему-то вспомнил.
