Пролог
Наполненный привычными звуками, похожий на гигантский муравейник город погружался в вечерние сумерки. Чтобы не утонуть в равнодушной темноте, парализующей суету этого мира, миллион искусственных огней освещали каждый квартал, каждый угол и перекрёсток. Тысячи неприметных магазинчиков, отчаянно борющихся за право быть в мире монстров-супермаркетов, вспыхивали кричащей иллюминацией, стремясь обратить на себя внимание спешащих домой людей. Но редкие зеваки задерживались у витрин. Гонимые первобытным инстинктом самосохранения, люди торопились по домам, чтобы вместе или в одиночку спрятаться от темноты, таившей в себе невидимую, но подсознательно осязаемую опасность.
Преднамеренно или нет, они уступали это время детям тьмы, существование которых с таким фанатизмом отрицали все средства массовой информации. Но люди знали, чувствовали, ощущали наше незримое присутствие в мире, по праву существования принадлежавшем смертным. Мы - представители разных рас, порождения иных миров, были здесь чужаками, как пассажиры в здании международного аэропорта, ожидающие своего рейса. Случалось так, что не всегда самолет подавали на посадку вовремя, а порой рейс отменяли, и мы застревали здесь. Надолго. На сутки, года, десятилетия и века. Тогда мир смертных становился нашим домом, диктуя свои правила, внося коррективы, ломая судьбы и саму историю.
Каждый приспосабливался как мог. Кто-то становился отшельником, пожирая смертную плоть случайных бедолаг. Иные объединялись в кланы, сравнимые с прайдами хищников – хладнокровных убийц, во главе с жестким, волевым вожаком, малейшее неповиновение которому каралось смертью. Кто-то, отрекаясь от своей сущности, пытался ужиться со смертными, и только взгляд выдавал обладателя вечного голода и мертвой души, похороненной под многослойным панцирем одиночества.
Мне повезло больше. Я, представитель темных эльфов Лайнеф Мактавеш, урожденная Лартэ-Зартрисс, встретила того, ради которого бьётся моё сердце.
ГЛАВА 1. ЛАЙНЕФ
Начало 5 века нашей эры
Наконец-то! Долгожданная отставка и возможность свить собственное гнездышко в небольшой крепости – плата за многолетнюю службу от самопровозглашённого императора Клавдия Константина III – всё, о чем я мечтала последние десятилетия, свершилось. И даже холодный, промозглый дождь, не соответствующий весеннему времени года, как будто намеренно создающий препятствия к долгожданной цели, не мог испортить моего настроения. Гаура – белоснежная кобыла ферганской породы, любимица, подаренная императором когда-то в Константинополе, явно устала и то и дело спотыкалась о мокрые, покрытые мхом камни, разбросанные по всей длине Адрианова вала, вдоль которого пролегал наш путь в Килхурн. Хорошо бы остановиться и найти какое-нибудь укрытие, но сквозь сплошную пелену дождя ни черта не видно. Где тут укрыться десятку конных, галопом скачущих за спиной?
