На втором этаже большого дома, неприспособленного для жизни теплокровных, стало непривычно душно. От нехватки воздуха Лана резко открыла глаза. Сухие бледно-розовые губы за ночь успели потрескаться в уголках, и теперь даже лёгкая улыбка приносила боль. Во рту пересохло, казалось, туда переехал филиал сливной ямы. Лана прикрыла рот, высунув язык, и встала с постели. Холод скользил по полу, и босые ноги мгновенно замёрзли. Бледный свет луны поздней осени, как вор, подсматривал в щель между плотных штор лишь слегка освещая комнату.
Лана включила ночник и уловила отражение в окне. На неё смотрела незнакомка. Прошло полгода, как она получила новое тело от правления, но привыкнуть к нему так и не смогла. Предыдущая девушка была значительно ниже и крупнее, но тоже милая, а эта походила на школьную звезду из старших классов, причём не только телом, но и мозгами. Трудно каждый раз перепрыгивать из одного подростка в другого. Лана убрала за ухо длинную тёмную прядь и обняла себя за хрупкие угловатые плечи.
На столике графин с кусочками лимона. Она всегда ставила его туда на ночь, чтобы, проснувшись, утолить жажду, а просыпаться Лана стала чаще. С новым телом она получила не только милую мордашку, но и кошмары, которые теперь видела почти каждую ночь. Несколько месяцев девушка провела в попытках понять их значение. Каждый раз одно и то же: незнакомцы или те, кого она видела хотя бы раз в своей жизни, пытались что-то сказать, но из беззубые рты открывались беззвучно, извергая только тишину или хрипы, бездушные глаза двумя чёрными точками проникали куда-то глубоко, царапались изнутри, причиняя боль. Это были не люди, словно тени от них.
Сделав несколько глотков успевшей нагреться воды, Лана торопливо выключила свет и вернулась в постель. Глаза слипались, но сердце так отчаянно колотилось, что его частый и настойчивый стук мешал провалиться в сон…
Морозное ноябрьское утро будило слабым ветром, путающимся в ветках деревьев у окна. Серое, тяжёлое, низко нависшее небо кое-где разрывалось мелкими синими кусками. Всё это походило на незаконченную детскую поделку. Лысые макушки высоких деревьев тоскливо раскачивались из стороны в сторону, привлекая крикливых ворон. Сегодня они вели себя громче обычного.
