В то утро Рут, готовясь к вечернему нашествию гостей, выволокла пылесос из чулана в передней. Чтобы добраться до него, пришлось прокладывать дорогу через залежи домашнего скарба – зонты, башмаки, затхлые от древности пальто. Попался даже старый кинопроектор Питера, тяжеленный, будто свинцовый, в чехле цвета болотного мха, и полдюжины коробок с пленками – вся их жизнь в Дерри с самых первых дней. Питер, свежеиспеченный учитель, горел тогда энтузиазмом и снимал все подряд – бесконечные часы вялых футбольных матчей; соревнования по гребле ранней весной, когда ветер задувал так свирепо, что то и дело заставлял каноэ клевать носом о поверхность озера; и тот зимний вечер, когда Роберт Фрост читал свои стихи у них в часовне.
Мистер Фрост держался за ужином весьма отстраненно, едва ли следя за словесными гамбитами, которые разыгрывали в тот вечер школьные попечители – ради которых, собственно, все и собрались. Накрытый стол, не чета привычным блюдам школьной столовой, впечатлял – фаршированные моллюски, омары в тающем сливочном масле, с гарниром из кукурузы и отварной картошки, черничный пирог. Для Питера, организовавшего собрание, вечер стал подлинным триумфом, а для мужской школы Дерри это была большая честь – заведение в то время слыло вполне захолустным, сюда поступали детишки из бедных семей, а вовсе не отпрыски зажиточных аристократов Новой Англии.
Попечители, обеспокоившиеся финансовым будущим школы, начали поглядывать в сторону более богатых учеников, и даже те из них, кто не увлекался поэзией – а пожалуй, других среди них и не было, подумалось тогда Рут, – признавали, что появление мистера Фроста на банкете придает школе Дерри определенное достоинство, наделяет ее репутацией интеллектуально благонадежной, и никакие деньги или состоятельные родители не смогут попасть в это яблочко столь же верно. Любовь к поэзии – читаешь ли ты стихи или сочиняешь сам – считалась признаком патрицианской изысканности. Она, эта любовь к поэзии – сколь бы никчемным, если не вредным, ни казалось это занятие практически настроенным промышленникам и торговцам, составлявшим тогда попечительский совет Дерри, – безошибочно указывала на твою утонченность. А попечителей тогда как раз интересовали длинные родословные и деньги, за ними тянущиеся. И если ради этого придется почитать стишки, значит, так тому и быть.