Небо хмурилось свинцовыми тучами, которые изредка рассекали извилистые вспышки молний, а за ними следовал оглушительный гром.
Дождь еще не начался, но воздух был душным и тяжелым. Я дышала глубоко и часто, но насытиться кислородом не могла. Как и потушить тупую боль утраты в груди.
Порывистый ветер срывал листья с деревьев и тащил их по серым кладбищенским плитам прочь от семейного склепа, где сегодня обрело свой покой последнее родное и любимое существо.
Те, кто пришел почтить память отца, уже разошлись. За одним исключением.
Мужчина стоял, опираясь о черный базальт усыпальницы, не волнуясь о безупречном, светлом вопреки всему костюме. Я ощутила глухое раздражение от того, что он не соизволил сменить столь любимый колер даже по причине похорон.
– Мадемуазель Идиль-Динь, надеюсь вы готовы? – заговорил он и наконец отошел от надгробия. Шагнул к статуе черного ангела смерти у входа и задумчиво провел ладонью по лезвию гир – кос – оружия отнимающего душу.
– Разумеется, лорд Шэр-Ан – я повернулась к нему, прямо взглянув в черные глаза, добавила. – И я не отступлю.
– Это ваш последний шанс отказаться от сделки, – едва заметно улыбнулся красиво очертаными губами Шэр-Ан. – Я объяснил вам вчера, каких жертв она потребует.
Я подавила желание рассмеяться, подозревая, что это получится истерически. Жертвы? Разумеется, его предложение было оскорбительным для любой молодой девушки. Да и мне всего две недели назад оно бы показалось верхом абсурда. Но не теперь.
Не теперь.
– Милорд, меня не страшат описанные вами перспективы, – спокойно отозвалась я.
– Чудесно, – холодно улыбнулся он и сделал шаг вперед, предлагая мне руку, которую я, миг помедлив, приняла. – В таком случае, предлагаю не терять времени и проследовать к нотариусу, для заключения договора и обсуждения обязанностей сторон.
– Ничего не имею против, – я попыталась любезно улыбнуться, но судя по косому взгляду моего спутника – получилась гримаса.
Развернулась спиной к черному ангелу и остаткам моей прошлой жизни, которые сейчас вместе с папой остались под гранитной плитой.
Повернулась и закрыла эту страницу, ощущая как рвутся нити тоски и страха где – то в душе.