Я никак не могла понять, зачем он снова пришел в мою комнату предлагать себя в качестве игрушки для постельных утех. Снова этот коленопреклоненный вид и показательная покорность. Но она ненастоящая, напускная, вроде прошло всего ничего, а я уже успела понять, что эльф не сломлен. Не понимала, как такое вообще возможно, но знала, что права.
– Посмотри на меня.
Видел бы сейчас в зеркало свой взгляд, сразу бы понял, что твоя игра в покорного раба провалилась с треском. Лицо снова было маской, казалось бы, не выражающей никаких эмоций кроме желания услужить, но вот глаза. На самом дне плясал злой огонек, обещающий немедленную расправу. Если бы только он действительно мог причинить мне вред, наверняка бы так и поступил. Однако рабский ошейник исключал такую возможность.
Я дала ему обещание, и я его нарушила. И теперь меня ждала расплата.
– Зачем ты пришел?
– Доставить вам удовольствие, Госпожа.
Впервые увидела, как он не сдержался, всего на секунду, но я увидела, что маска спала, обнажая истинные чувства. Отчаянная злость и желание отомстить. Желание убить…? Однако секундная слабость закончилась и на лице снова отразилась маска спокойствия и подчинения. Даже показалось, что злой огонек в глубине серых глаз поблек, сменяясь отчаянием.
Возникло некое чувство дежавю. Я сама во всем виновата. Я старалась избегать его, не подпускать слишком близко, но все равно потеряла контроль. Я ведь знала, что права на слабость у меня нет. От ненависти в его глазах мне стало страшно. Сегодня мне показалось, что он начал о чем-то догадываться, ведь это была эльфийская магия. Что он сделает теперь с этой информацией? В памяти снова вспыли первые дни в этом мире и по спине мурашками пробежала волна липкого страха. До сих пор с трудом верится, что я смогла это пережить.
Если бы не этот эльф – опасный, сильный и непозволительно красивый… Он непрерывно расшатывал мое с таким трудом приобретенное равновесие. Я допустила всего одну ошибку, но она перечеркнула всё. К глазам подступили слезы, усталости? Совесть предательски шепнула, что это попытка разжалобить мужчину, стоявшего на коленях у моей кровати. Какое право я имею рассчитывать на его жалость, зная, что он пережил.
