– Слышала новости? – прошептала одна из служанок, её глаза расширились от волнения перед первенством распространения ошеломляющей информации. – Еще одна девушка покончила с собой после ночи с ним!
История о кровожадном драконе давно стала главной темой сплетен среди жителей королевства. Особенно любила посудачить на эту тему прислуга высоких господ, находя в этих разговорах своеобразное утешение от собственной нелегкой доли.
– Ты шутишь? – ахнула вторая служанка, на вид лет на десять старше первой. Её лицо исказилось от ужаса, а руки, державшие влажную тряпку, бессильно опустились. – Умерла уже девятая за последние пять лет… Какой ужас! Бедные девочки…
Она отложила в сторону потрепанную тряпку, которой секунду назад протирала деревянные плинтусы громадного коридора. В воздухе повис запах сырости и старого дерева.
– И не говори, – продолжила первая служанка, её голос звучал почти мечтательно. – Благородные, молоденькие, при деньгах. Им бы жить да жить. Как я рада, что меня эта участь не ждет. Мы люди простые.
Казалось, девушка вздохнула с облегчением. Она была достаточно миловидной и выглядела хорошо для своих двадцати лет – возраста, считавшегося солидным для здешних женщин. Обычно к этому времени девушки не только замужем, но уже воспитывают не первого ребенка. У неё был ухажер, и все шло к свадьбе, но девушка, мягко говоря, уже засиделась в девичестве. Несмотря на то, что она, казалось, сочувствовала несчастным аристократкам, в её голосе ощущались отголоски злорадства. Словно радость от того, что дамы высшего сословия трепещут перед драконом, пребывая в панике и ужасе.
После смерти одной невесты к браку с чудовищем готовилась следующая. Жребий мог выпасть на любую. Здесь не помогали ни шелка, ни бриллианты, ни богатства. А вот простых девушек эта участь обходила стороной. По крайней мере, пока.
– Ну знаешь ли! – насторожилась старшая служанка, её голос дрогнул. – Благородные дамы рано или поздно изведутся, и ОН возьмётся за простых девушек.
Женщина искренне переживала за барышень с незавидной судьбой. В её глазах читалось сострадание.
