– Какого черта, Брай? – я тихо вздыхаю, поднимая голову к небу.
Этого просто не может быть. Я стараюсь глубоко дышать, пытаясь сохранить остатки нервов. Но это получается чертовски плохо. Скидывая туфли около входной двери, я прохожу в глубь дома, ступая по холодной плитке босыми ногами. Ступни отзываются приятными покалыванием.
– Витэлия, нам нужно что-то с эти сделать! – протестует мой помощник.
– Я знаю! Насколько все плохо?
Опираясь руками на холодный мрамор кухонного островка, я стараюсь успокоиться и услышать все, что собирается рассказать мне Брай. Дела в моем подпольном казино идут чертовски плохо, и я знаю, что это была моя ошибка. Я не должна была соглашаться на это соглашение, но что сделано, то сделано.
– Еще несколько месяцев и мы будем банкротами. Ставки упали, процент выигрыша повысился. Я не знаю, что за напасть, но многие постоянные гости перестали посещать зал, – тараторит Брай.
Банкротство. Согласитесь страшное слово, которое может разрешить жизнь и повернуть ее на все триста шестьдесят градусов. Меня не особо волнуют деньги. Я родилась в одной из богатейших семей Италии. А если быть точнее, то дедушка – премьер – министр Италии, а папа – министр экономики. И конечно же я пошла по стопам своей семьи. Я не останусь на улице без гроша в кармане.
Но принимать поражения крайне тяжело.
– Я смогу приехать через неделю и посмотреть, что можно с этим сделать. Действуем по старой схеме.
Брай что-то шепчет себе под нос, а потом произносит одно слово:
– Хорошо.
Вызов прерывается. Бросив телефон на стойку, я смотрю на потускневший дисплей. По лицу ползет грустная улыбка. Нынешняя ситуация очень символична. Буквально три года назад мое нелегальное казино светилось ярче всех конкурентов в Лас-Вегасе, а сейчас мы гаснем как самая яркая звезда на небосводе.
Еще немного и мы упадем, погаснув навсегда.
Я нервно раскачиваю ногой, наблюдая за отцом, Антонио Руссо, который сосредоточенно перебирает множество бумаг на столе. Он – воплощение статного мужчины, которому уже за сорок пять. В белой рубашке, подчеркивающей его загорелую кожу, он выглядит как истинный итальянец. Статные плечи, широкая грудь придают ему внушительности и строгости. С тех пор как мама ушла из жизни, он стал самым завидным женихом в нашем округе. Говоря о ней, он всегда с теплотой вспоминает, как она была его любовью. Мама погибла, когда я только появилась на свет. Это потеря оставила глубокий след в его сердце, но он часто повторяет, что, несмотря на утрату, он обрел гораздо больше – меня. Эти слова приводят меня в смятение. Каждый раз, когда он говорит это, у меня подступают слезы. Даже сейчас, в этот момент, я стараюсь моргать чаще, чтобы сдержать эмоции.