Быстрее, пока из-за угла не выскочила стража!
Дарен бежал по дворцовым коридорам так быстро, что сердце молотило, грозя выскочить из груди. Кто-то украл фигурку богини Целеи, по глупой случайности он оказался у алтаря именно в том момент, когда жрец Лирвус вышел из своей кельи.
Очень вовремя, ничего не скажешь. И зачем он только послушал эту миленькую жрицу? Как она сладко чирикала, что благотворительность это чудесно, это поднимет его статус и возвысит в глазах жрецов.
Ну да, конечно.
Дарен на бегу про себя выругался - сколько раз говорил себе – никаких жриц. Никогда. Они хлеще любого демона льют мёд в уши.
Но великая лава… какие же они хорошенькие. Как не послушать?
И что теперь? Опростоволосился. А ведь он не вчера родился. Уже сто двадцатый год идет, он в самом соку.
Определенно картину жрец увидел четкую. И в голове его, наверняка, сложилась совсем неправильная мозаика. А что ещё можно было подумать, увидев демона-инкуба перед алтарем, где нет фигурки богини?
Да все ж ясно, как День Солнцестояния. Конечно же демон ее украл, иначе зачем еще ему приходить в святилище. У демона (пускай даже у инкуба-архитектора) ведь не может быть желаний пожертвовать денег бездомным детям в приюте богини Целеи. Нет, разумеется, демон может прийти сюда только чтобы сотворить какую-нибудь гадость.
Дарен мрачно хмыкнул на бегу. Что еще может подумать жрец? Ну, например, еще что демон соблазнил жриц, затуманил ум и украл фигурку.
А она бесценна!
Хотя жрицы действительно красотки. Их принимают на службу по очень строгим параметрам – рост ровно сто семьдесят сантиметров, объем бедер обязательно сто, грудь столько же, а талия не должна превышать шестидесяти. И исключительно блондинки.
Как инкуб, он совершенно не против с ними покувыркаться где-нибудь в келье. Но в Гильдии инкубов соблазнение жриц богини Целеи под строжайшим запретом. Так что остается только облизываться.
Оббегая огромную глиняную вазу, Дарен споткнулся и чуть не упал.
- Твою ж… - вырвалось у него.
Тут же издалека донеслись приглушенные голоса. Естественно. Его уже ищут. За кражу бесценного сокровища и соблазнение жриц.
