Максим рос, казалось бы, самым обычным мальчиком из самой обычной семьи. Из детства он хорошо помнит только два фрагмента, один из которых типичный бытовой скандал. Только вот насколько «типичный», Максим никогда не знал. Он помнит, как лежит на кровати, смотрит на бок. Возможно, он поздно отошёл от подгузников, но мама точно занималась сменой последних, а он это запомнил.
Родители перекрикивались друг с другом через комнату уже тогда, когда мама пришла к нему и взяла на руки. Было понятно, что мать не старается кричать, но говорит громко, чтобы её услышали. Потом заявляется отец и тащит мать за волосы со словами: «отойдём, поговорим». Это неприятное воспоминание Максим старался забыть уже будучи взрослым, но так и не смог.
Второй эпизод из жизни, который хорошо ему запомнился, это как мама сидит в ванной комнате под раковиной и натирает папину рубашку, ― стирает руками в тазике, сидя на коленях. Перед этим родители сильно поругались. Отец накричал на мать и велел сидеть там, в ванной, пока он её сам не выпустит. Маленький Максимка был школьник, ученик 2—3 класса и что-то уже понимал. Он слышал, как отец запретил матери выходить из ванной. Максим неоднократно подходил к маме и просил её выйти, но та отказывалась и говорила, что ещё стирает. Но мама никогда не стирает руками, у них уже давно есть стиральная машинка.
– Ну, пожалуйста, ― плаксиво запищал Максим, ― я очень пить хочу… в чайнике ничего нет.
Его мама всё равно не выходила, говорила: «потерпи, я уже скоро». Но Максимка понимал, что не скоро. Она не выйдет, пока отец не разрешит. Мама вышла только тогда, когда Максим сказал:
– Папа ушёл давно, не бойся его.
В этот день Максимка расплакался и спрашивал, почему отец её не любит? Сам он так сильно любил свою маму, так дорожил ею, что даже рассказать не смог бы, насколько крепки его чувства. Ему казалось, раз отец не любит маму, то не любит и его тоже. Он был уверен в этом. А между тем, отец всегда ходил около него со словами Максимка, сыночек, Максик. Всегда отзывался нежно, любящим голосом, но Максим воспринимал это обманом. Ему казалось, что отец претворяется перед ним. Много раз хотел сказать, что ему это не нужно, раз он маму не любит, ― не сказал.
