Он погружался в меня мелкими толчками и замер, когда вошел до упора.
– Ненавижу тебя, – простонала, опуская голову.
– А твое тело думает иначе, – отозвался Глеб, подался назад, но лишь затем, чтобы одним мощным движением загнать член обратно.
Я прикусила губу, и очередной стон получился глухим.
– Я мечтала о том, чтобы кончить, весь день! Но не думала, что одного лишь твоего толчка хватит, чтобы пустить мой самоконтроль к чертям! Отрастил себе кувалду!
– Я не понимаю, ты жалуешься или наоборот, радуешься, что отхватила себе крутого любовника с нормальным членом? – Начал методично вколачиваться в меня уже законный супруг, пока я выгибалась ему навстречу, опираясь на стену.
Дальше прихожей нашего номера мы не продвинулись. Стоило только переступить порог, как Лавров властно поцеловал меня, ставя крест на попытках оттянуть неизбежное наслаждение.
А ведь я старалась держать себя в руках!
Но теперь держал он. Жестко. Бескомпромиссно. И чертовски правильно!
– Я… я… А-а-ах!.. – Надеюсь, этого хватило, чтобы он понял, что я в восторге от его размеров?
– То ненавижу, то люблю… ты определись уж, – игриво прорычал он и остановился, практически выйдя. Лишь головка оставалась внутри.
Дразнил, зараза!
Попыталась сама исправить ситуацию, возвращая «стратегический объект на базу», но он придержал меня за бедра, не позволяя своевольничать.
– Я сейчас буду хныкать и проситься на ручки! Хватит мучить, Лавров!
И я получила то, что требовала!
Не знаю, слышны ли были наши срывающиеся голоса за дверью, но секс вышел довольно бурный. С рычанием, практически ревом, и бесконечными междометиями, поскольку весь словарный запас у меня внезапно выветрился, оставив после себя лишь томные вздохи.
После первого раза мы перебрались в ванную. И там я, в очередной раз заявив, что муженек безумно везучий, раз судьба преподнесла ему дар в виде огромного елдака, отсосала так, что теперь он стонал, слушая собственный голос, отражающийся от стен.
В кровати… кажется, было еще раза два. Или три? Считать ли почти что утренний секс за текущий день?
Нам все было мало переплетений обнаженных тел, тепла ладоней и проворства языка.
