1. Пролог
Я нещадно опаздывала в Новый год. Нервничала, то и дело бросая взгляд на часы. Какие-то пять минут, и страна оторвёт последнюю страницу календаря, начиная жить заново. А мы сидим с дочкой в такси, и я чувствую, что кругом виновата.
Узнаю свой дом и ликую. Всё же успеем. Поздравляю водителя «С наступающим», выдаю честно заработанное и, держа за руку Ланку, бросаюсь бегом к подъезду.
- Сейчас ты познакомишься с настоящим Дедом Морозом, - обещаю дочке, открывая домофон, и Светка пищит от восторга, смотря на меня горящими глазами. - И Снегурочкой, - добавляю, сама ощущая какой-то внутренний подъём. Будет здорово, когда они вручат Ланке заготовленный подарок. Знакомая Эдика нас выручила, за небольшую плату согласилась поздравить ребёнка.
Мужа стоило предупредить, что мы почти дома, он ведь просил ему набрать, как только подъедем. Надеюсь, он всё же в костюме Деда Мороза, только времени до курантов почти не осталось. Уверена, Кораблёв включил телевизор, потому что семь лет вместе, пять втроём, и Эдик никогда не изменял себе. Куранты и гимн спутники любого Нового года.
Телефон звонить отказывался. Страна в едином порыве принялась набирать номера, а, может, дело в лифте. 23:59, и мы на своём этаже. Ждать нет времени. Дёргаю дверь – закрыто, хорошо, что ключи в кармане, искать не надо. Вставляю в замок и прокручиваю. Вваливаемся с Ланкой, на ходу скидывая обувь. Слышу первый удар курантов, понимаю, что успеваем, и внутри какая-то эйфория. Встречаюсь взглядом с дочкой, она тоже в восторге. Хочется хохотать над ситуацией, такие мелочи позволяют быть счастливыми.
Второй, третий, четвёртый, пятый удары, и мы всё ж освобождаемся от одежды, улыбаясь друг другу, и спешим в комнату. Надеюсь, Эдик и Даша готовы, а, если нет, не стану же дозваниваться мужу, пока бьют куранты за закрытой дверью, вместо того чтобы соединяться бокалами с семьёй.
На шестом ударе я увидела, что они в костюмах, на восьмом, что костюмы надеты не до конца, и Снегурка с Дедом Морозом явно не запаковывают подарок. На девятом сдавило грудь от ужаса, и я вспомнила, что рядом Ланка. Её испуганное детское личико говорило о многом. А я чувствовала, что заживо горю.
